«Когда негус начинает войну, - писал Джемс Брьюс, - одно за другим следуют три воззвания к правителям провинций: «Покупайте мулов, подготовляете запасы продовольствия, так как в такой-то день меня в столице больше не будет». Так гласит первое обращение. Неделю спустя, если положение не меняется, следует другое: «Уничтожайте кантуффу всюду, где можно. Ибо я не знаю, Куда я иду». Наконец, уже вступив на позиции, негус посылает гонцов с сообщением: «Мой лагерь - на берегу Анграба или Каха. Кто не присоединится ко мне, будет наказан на семь лет...»

Так было давно: сто сорок лет назад.

В 1935 г. по горным тропам Абиссинии снова идут гонцы-скороходы. Но на этот раз вместе с воззванием к народу они несут строгие и лаконичные приказы правителям.

По горным тропинкам стекаются в столицу колонны мобилизованных. Христиане, мусульмане, язычники, последователи различных сект, все народы, населяющие Абиссинию, сплотились перед лицом внешнего врага. Феодалы и землевладельцы, враждовавшие с центральной властью, сейчас исполняют ее приказы с большим рвением.

«Поразительно, как изменился весь уклад жизни в стране, - рассказывает иностранец, возвратившийся из Аддис-Абеба. - Дело, которое требовало для своего разрешения недели, теперь заканчивается за несколько часов».

Медлительность, абиссинская формула «Эсши Нага», что означает «Завтра все будет превосходно», уступили место лихорадочной активности. Через столицу в направлении эретрийской границы уже прошло много тысяч бойцов. 21 день шли они из родных мест. 21 день под проливными дождями, в нестерпимую жару делали они переходы, вряд ли доступные европейцу. Несколько дней они не имели ни капли воды.

«Если бы итальянским частям пришлось проделать путь, вдвое меньший, вряд ли их осталось бы больше чем десять из ста», - сказал корреспонденту лондонского «Таймса» один из представителей абиссинского высшего командования.

Италия располагает в своих соседних с Абиссинией африканских колониях 13 дивизиями (5 армейских, 5 фашистской милиции, 3 колониальных) и внушительной армией, присланной с Апеннинского полуострова. Итальянцы идут на завоевание Абиссинии, вооруженные могущественной техникой. Танки, тяжелые бомбардировщики, пулеметы и автоматическое ручное оружие - все это сплошным потоком движется морскими и воздушными путями к Красному морю.

Что смогут противопоставить этому абиссинские племена?

По существу, очень мало. Абиссинское правительство может мобилизовать до 800 тысяч бойцов. Вчера еще заклятые враги между собой - христиане и мусульмане, иудеи и язычники - стекаются сегодня к позициям, готовые дать отпор иностранным колонизаторам. Их вооружение слабо, они не обучены современным методам ведения войны. Они приспособлены почти исключительно к войне партизанской, но эта партизанская война, эта «война с тенями», не на шутку тревожит военных наблюдателей.

«Абиссинцы не знают страха: они прирожденные бойцы. В пустыне итальянские войска узнают о снайперах. Утомленные тяжелыми переходами, в непрерывном ожидании врага, которого нет, в постоянном страхе попасть в руки туземцев, экспедиционные силы окажутся неизбежно ослабленными».

Так предвосхищает события орган английского военного министерства.

По выжженной солнцем пустыне, по тяжелым, почти непроходимым горным дорогам будут двигаться итальянские моторизованные колонны, а сзади, в тыл им, будут действовать партизанские отряды абиссинцев. Они будут наносить молниеносные удары, разрушать коммуникации. Чем дальше в глубь страны, тем чаще будут встречи с этими отрядами. Газета английских колонизаторов вынуждена признать, что босоногий абиссинский солдат - безразлично, в белом ли хитоне или в европейской форме - будет яростно оборонять свою землю, которую уже однажды отстоял.

Климат Восточной Африки уже сейчас требует от итальянской армии жертв - и больших жертв. И если в порт Массауа идут итальянские пароходы с солдатами, то в обратном на правлении идут транспорты с больными, число которых стремительно растет с каждым днем.

Именно поэтому итальянцы стремятся к решающей победе с первых же дней открытия военных операций, к символической победе, которая знаменовала бы собой «отмщение за самую черную страницу итальянских колониальных завоеваний - разгром при Адуа в 1896 году».

Если бы итальянский империализм удовлетворился захватом небольшого пограничного района, быть может, он мог бы рассчитывать на быстрый успех. Но его манит не северная пограничная территория и не пустыня на юге, а центр, горный массив, горная крепость страны. Ему нужно все. Об этом говорит и продолжает говорить вождь итальянских фашистов Муссолини.

«Судьбы колониальных движений народов связаны неразрывными узами с разрешением итало-абиссинского конфликта», - писала недавно одна видная английская консервативная газета. И «то знает: не права ли парижская «Эвр», когда говорит, что «начало вооруженной борьбы абиссинских народов, последней частицы черной расы, формально не находящихся под игом колонизаторов, может стать сигналом к восстанию всех людей с темной кожей против своих угнетателей»?

Ведь тайно день 1 марта 1896 г., день победы Абиссинии над Италией при Адуа, празднуется во всех колониальных странах. А явно? Явно митинги сочувствия абиссинцам, митинги ненависти к колонизаторам идут на всех широтах.

И если в Массауа пришвартовываются корабли с чернорубашечниками, то в Джибути высаживаются негры-пилоты и добровольцы с Антильских островов, едущие на помощь босоногим людям, вооруженным ружьями «Гра» и смеющимися над своей собственной артиллерией.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.