Вот вам общежитие в Челнах. Трехкомнатная квартира заселена по холостяцкой норме: восемь девушек, а одно время жила и девятая. Возраст – от семнадцати до двадцати двух, Образование – у всех десятилетка. Как раз то, что нас интересует.

Вот сидит на полу девочка Таня, джинсы в обтяжку, подбородок в коленки. Сидит, рассказывает, как в выходной ходили с Верой по ближним деревням и наткнулись на старуху – бывшую ковровщицу. Та показала им удивительный ковер. Главное, таких в мире больше нет. И от туркменских отличен и от таджикских. Совсем другой ковер...

А зачем ей этот ковер? На стенку не повесишь, да и стенки собственной в близком будущем не предвидится. И мысли о купле-продаже не было. И денег – только на еду.

А вот поди ж ты! Приятней жить, когда знаешь, что между Челнами и Елабугой кто-то сработал уникальный ковер!

Таня – отделочница, заработок скачущий: когда двести двадцать, когда восемьдесят. Но проблема денег для нее не остра, хватает, на крайний случай – родители живы-здоровы. Однако с той же Верой собирается на БАМ, отработав на КамАЗе год с небольшим.

Почему?

Объясняет, кивнув на двадцатидвухлетнюю соседку по комнате:

– КамАЗ – стройка их поколения. Наша стройка – ВАМ.

Тон у нее спокойный, без всякой возвышенности. Как у актрисы, которую ввели в уже поставленный, готовый спектакль, а она мечтает о работе новой, с самого начала, где придется не перенимать чужой рисунок роли, а все искать самой.

В соседней комнате стол завален свежеотпечатанными фотографиями. Снимала и печатала Аленка. Работает бетонщицей, думает поступать в институт. А сегодня уехала в Менделеевск – там, говорят, выбросили книжку с репродукциями Ван-Гога.

А самая интересная фотография – на стене. Это не Аленка снимала, это Рита из Казани с собой привезла. Рита и изображена на снимке: сидит на лавочке, а у ног – лев. Она до Челнов в Казанском зоопарке работала. Еще балетом увлекалась. Теперь – отделочница. Хочет ли учиться дальше? В принципе да. Но не торопится. Поживет – увидит.

Еще одна хозяйка квартиры – Наташа. Худощава, элегантна и невозмутима. Черные брюки подчеркивают все, что надо подчеркнуть. А легкая блузка, наоборот, сидит свободно – по жаркой погоде в самый раз. И – огромная курчавая копна, черная с рыжиной. Если парик, то стоит недешево. Сидит на койке, на коленях гитара, на столе рядом – незаконченная голова, вырезанная ножом из пенобетона: модный нынче примитив, вроде идолов с острова Пасхи.

Наташа наигрывает тихонько, а я читаю ее стихи – усложненные, с ассоциативной рифмой и явным избытком звукописи.

Очень рафинированная девочка.

Волосы, однако, у Наташи свои, незавитые и некрашеные. Просто повезло человеку – бывает. И родом с Кубани она, из села. Набережные Челны – первый в ее жизни город. Работает бетонщицей уже года три. А ее элегантная, рафинированная невозмутимость – процентов на восемьдесят просто деревенская сдержанность.

В вуз поступать пробовала дважды. Не попала и не очень огорчается: процесс жизни достаточно интересен сам по себе. И она не скучает. Есть хорошая компания. Ходит в литературное объединение «Орфей». И сама ведет литобъединение в школе-интернате. А получилось это случайно. Знакомые ребята часто ругали школу-интернат: скучно, мол, там, бестолково, детишек экалко. Наташа подумала: все кричат, возмущаются – значит, ничего не сделают. Поехала в интернат, сговорилась с малышней, название литобъединению придумала: «Чебурашка».

А немного погодя еще одна девочка из Наташиной комнаты тоже стала ездить к ребятишкам – организовала у них танцевальный кружок.

Общественные нагрузки?

Да ни боже мой! Только собственное удовольствие. Возиться с

детворой – самое благодарное дело...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.