Товарищ капитан

ГОР. ПЛЕС, ИВАНОВСКОЙ ОБЛ., ПОЧТА, ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ ТОВ. С. И. КУЛИКОВУ.

Добрый день, товарищ Куликов!

Мне и в голову не приходило, что автором «Плавки» окажетесь Вы. Забавная история!

Ну что же, если уж так вышло (и если Вам так хочется), устроим читательскую конференцию. Только готовьтесь к критике.

«Плавка» меня взволновала тем, что Вы попытались правдиво раскрыть внутреннюю суть советских людей. Все время видишь вокруг, как растут люди, как все выше и выше поднимаются они со ступеньки на ступеньку. Как это происходит? Что делается в душе, в сердце человека, который ступает семимильными шагами? Это очень интересно и важно рассказать.

Вы молодец, что взялись за эту проблему в романе, т.е. в наиболее сложной литературной форме. И получилось у Вас довольно интересно. Но не со всем можно согласиться.

Почему, например, Ваш герой Петр становится скрипачом?.. Вы нигде и намеком не говорите, что музыка его влекла с детства. Он у вас спокойненько учится в школе, кончает семилетку, идет в фабзавуч. Ладно, все это закономерно и обычно у нас. И вдруг уже на заводе, уже став слесарем - лекальщиком, он почему - то открывает в себе свое настоящее призвание - скрипача.

Психологически Вы это пытаетесь обосновать тем концертом, на который Петр попадает с Надей, - концертом лауреатов. Петр слышит чудесную музыку и узнает почти случайно биографию знаменитого скрипача, схожую по началу с биографией самого Петра. И это решает дело.

Ну, ну! Вряд ли так открываются таланты... Ведь чтобы стать скрипачом, вовсе недостаточно почувствовать силу и прелесть музыки. И почему Вам потребовалось тащить Петра в скрипачи? Не проще ли, не правильнее ли, не убедительнее ли было довести его, скажем, до инженера? Хотите большего, - до научного работника, до доктора технических наук?

Вот мое основное возражение против «Плавки». А вообще - очень интересно. Люди живые: в сам Петр, и Надя, и отец Петра - дворник Кузьма, - и многие другие. Нет, просто здорово! Этим мне и понравилось.

Не обижайтесь на критику: пишу честно.

А. Коваленко

P. S. За трехходовку спасибо. Шлите еще. Теперь в Астрахань: от письма до письма у меня укладывается рейс.

А. К.

г. Горький, 5 сентября 193... года.

ТЕПЛОХОД «ТИМИРЯЗЕВ».

АСТРАХАНЬ. КАПИТАНУ А. КОВАЛЕНКО.

Мой дорогой капитан!

Простите за столь вольное обращение, но я ведь, оказывается, не знаю даже Вашего имени. Впрочем, я не знаю о Вас ничего, вплоть до того, как Вы выглядите и сколько Вам лет. Может статься, вы старый морской (речной) волк, и я гожусь Вам во внуки? Впрочем, нет. Тут уж чутье меня не обманет. Вы, конечно, молодой человек, может быть, даже ровесник мне.

Я не знаю, как Вы стали капитаном и хорошо ли справляетесь со своим делом, но, несомненно, второе Ваше призвание - критика. Заверяю Вас, вы могли бы стать беспощадным литературным критиком.