«Посланцы воронежского комсомола не подведут!»,

«Героический энтузиазм корчагинской узкоколейки - Байкало-Амурской магистрали!».

Я вспоминаю лицо Юры Нечипуренко, его крупные руки, хорошо знакомые и с топором и с веслом, и мне хочется, чтобы он был сегодня здесь, среди этих ребят в защитного цвета куртках и рабочих кепках. Несколько часов назад шестьсот парней и девчат стояли под знаменами в Кремлевском Дворце съездов, и весь зал, вся страна вглядывались в их сосредоточенные светлые лица. Шестьсот бойцов - первый отряд - едут на восток, чтобы построить дорогу, чтобы взять сокровища Удокана, Чульмана, Кодера, чтобы выросли в Сибири новые станции, поселки и города. И среди них - станция Чара.

Знакомая мне по целинным маршрутам команда «По вагонам!». Улыбки, девичьи слезы, твердые мужские рукопожатия. Оркестр играет вальс. Бойцы кричат: «Музыканты, играйте марш!» И, не сговариваясь, два духовых оркестра играют марш «Москва праздничная».

«Партия сказала: «Надо!» - комсомол отвечает: «Есть!» Мы уверены, что БАМ - это короткое, но емкое слово - станет символом трудовой доблести, массового героизма и мужества молодежи 70-х годов», - подчеркнул в своем докладе на XVII съезде комсомола первый секретарь ЦК ВЛКСМ Е. М. Тяжельников.

27 апреля, всего через несколько дней после того, как слово «БАМ» облетело страну, только в Центральном Комитете комсомола страны лежало около четырех тысяч заявлений от юношей и девушек с просьбой послать их на сооружение магистрали.

«Заяц» обнаружился перед Ярославлем. Его растерянно ведут проводники, и в глазах у них нет знакомого «гончего» блеска. «Заяц» нетипичный.

- Ходил в райком, - объясняет парень, - путевку мне не дали. Сказали, что желающих много. Сказали, чтобы через месяц зашел. А первый эшелон-то сегодня уходит. Ну я и спрятался между вагонами в «гармошке».

У парня на лице то тревога, то надежда, что, может быть, все образуется, все как-нибудь обойдется.

- Пойми, - втолковывает парню Феликс Ходаковский, заместитель начальника управления строительства «Ангарстрой». - Ну как я тебя возьму? Медицинской справки у тебя нет, а едем-то не к маме. В тайгу едем. Может, ты нездоров?

- Кто нездоров? - поражается парень. - Да я борьбой занимался. Вольной. Хотите, прием покажу?

Предложение продемонстрировать прием Ходаковский отклоняет решительно. «Зайца» ссаживают в Ярославле, и он стоит на перроне под присмотром двух дежурных. Парень вяло машет рукой проплывающим мимо вагонам, из которых несется новая песня Льва Ошанина «Даешь Амур! Даешь Байкал!».

- Ну, погоди, - озорно кричит «заяц». - Все равно приеду!

Проехали Киров, Пермь, Свердловск, Тюмень, Омск, Новосибирск, Красноярск. Проехали полстраны, и везде митинги, сердечные напутствия. Даже ночью на маленьких полустанках, где поезд только слегка замедляет ход, машут руками встречающие.

В Кирове старушка сует ребятам пачку толстых свечей. «В тайгу едете, сынки. Где там электричество взять. Мой-то, когда на целину подавался, тоже брать не хотел. А я положила. Потом говорил, пригодились...»

В Омске седой мужчина в дождевике спрашивает: «Владимирцы есть?» «Есть». «Я владимирский. Турксиб строил. Не подведите. Владимирцы на Турксибе серебряный костыль забивали».

В Красноярске бойцам дарят телевизор. «Не простой подарок, - смеется дивчина, вручавшая аппарат. - Плохо работать будете - телевизор нам передаст. Красноярские девушки вас замуж не возьмут...»

Станция Тайга. Четыре часа утра. Дождит. Резкий ветер. На перроне с двумя огромными, аккуратно упакованными связками книг девочка.

- Вот наши комсомольцы библиотечку собрали.

- Кто же это - «ваши»?

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.