«Сооружение этой железной дороги - дело чести Ленинского комсомола, всей советской молодежи, продолжение славных традиций перво-строителей Днепрогэса и Магнитки, покорителей целины, Ангары и Енисея».

Из Резолюции XVII съезда ВЛКСМ.

«Говорят, что для историков важно точно изложить факты. В расчете попасть в нашу «семейную историю» сообщаю вам, мои родные, что сегодня, 27 апреля 1974 года, в 23.00 по московскому времени с Ярославского вокзала Москвы на восток уходит специальный эшелон № 14. В эшелоне - Всесоюзный ударный комсомольский отряд имени XVM съезда ВЛКСМ. Ребята из Москвы и Ленинграда, из всех союзных республик, из многих областей РСФСР едут строить БАМ - Байкало-Амурскую магистраль. Еду вместе с ними. Целую. Ваня».

Такое короткое письмо ушло в тот апрельский вечер в деревню Водо-ляй, Зубовополянского района, Мордовской АССР, от бойца ударного отряда Ивана Арекаева. Короткий митинг, и спецмаршрут точно в 23.00 трогается в путь. Эшелон идет почти через всю страну. Идет под мягким вятским неб-ом, под лепным облачным небом Урала, под прозрачным чистым небом Сибири. Эшелон идет на восток к берегам двух великих рек - Лены и Амура.

Предисловие к БАМ

- Вы чью избу ищете? - спросил меня паренек в большой беличьей шапке, налезавшей на глаза. - Верхе-тутовых? Так их нету. Белковать ушли. Может, к вечеру прибегут. А может, и заночуют в тайге...

Я стоял, раздумывая, что делать. Парнишка смотрел на мои ноги, обутые в ботинки. Термометр показывал с утра минус сорок три.

- Пойдемте к нам, - предложил паренек. - Погреетесь...

Так я познакомился с Юрой Нечипуренко - сыном охотника из восточносибирского поселка Чара. Мы шли вдоль рубленных из лиственницы изб. Зимнее солнце слепило глаза. Горы за селом казались близкими и очень синими. Собаки-лайки провожали нас безразличными взглядами - у них жизнь особая, и люди без охотничьих ружей за плечами лаек не интересуют. Мы шли длинной улицей, и до самого дома Нечипуренко никто не попался нам навстречу.

- Мало у вас людей в селе?

. - Немного. Да и суббота нынче. Все в тайге да на реке. Я тоже шел рыбу ловить да вас встретил.

Пришли в дом, Юра сразу захлопотал у большой печки, разжигая дрова, а я рассматривал в горнице все предметы по порядку: крепкие стулья, низкий широкий стол, потемневший от времени шкаф с посудой, блестящий будильник «Молния» и репродукцию с картины, на которой была изображена южная девушка с кистью винограда в смуглой руке.

Юра действовал по дому уверенно н молча. Уже ровно и жарко горели смолистые дрова, уже запел чайник, на столе появились хлеб, сахар, топленое молоко в горшке и тарелка с морозным салом, а Юра, достав из фанерного ящика щенка с еще подернутыми беловатой пленкой глазами, поил его молоком из бутылки с соской.

- Сколько щенку дней? - спросил я, чтобы затеять разговор. Юра подумал, пошевелил губами.

- Однако двадцать второй сегодня.

- У вас же есть собаки. Еще-то зачем?

- Для братана взяли. Для Сережи. В армии служит. Придет со службы, а пес уже большой.

Юра кладет щенка обратно в ящик, накрывает сверху куском оленьей шкуры.

- У Сережи хорошая собака была. День, два, три гонит соболя - все равно свежая. С чужими собаками подралась в соседнем селе и пропала. Горевал братан...

Юра наливает в рукомойник воды из деревянной кадки, не спеша моет руки. Они у него крупные, сильные, со светлыми крапинками веснушек. Садимся за стол. Юра, прижав к груди каравай, режет его ровными толстыми ломтями.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.