Однажды вечером со стороны барака неожиданно послышались приглушённые стоны. Рабочие сбежались к фонарю. Говорили все разом:

- Дайте ему лук понюхать!

- Разотрите ему запястья!

- Бесполезно... Пока само не пройдёт, ничего не поможет.

Спустившись вниз, я увидел моего друга. Он лежал на спине, изо рта его капала пена, кепка откатилась, далеко на мостовую. Казалось, огромная тяжесть навалилась ему на грудь, и он стонал, пытаясь освободиться, вырваться.

Мы не смогли придумать ничего лучшего, как растирать ему запястья.

- Не утруждай себя понапрасну, эфенди, - сказал один из рабочих, - сейчас он придёт в себя.

- Вы с ним земляки?

- Нет, он из Эрзинджана, а мы кыршехирские...

- Давно у него падучая?

- Говорит, в детстве не было, потом испугали его и с тех пор мучается.

- Есть у него родные?

- Один как перст.

- Как зовут его?

В этот момент все вздохнули с облегчением:

- Очнулся!

Мой друг перестал стонать. С помощью товарищей он сел на мостовой, бессильно опустив голову на грудь, и уставился в землю. Потом он вытер губы рукавом рубахи, поднял кепку, глубоко вздохнул и заплакал. Человек богатырского сложения, он плакал, как малый ребёнок, очнувшийся от страшного сна. Плакал и причитал:

- И не стыдно тебе? Пристало ли тебе, Аллах, травить меня, как собаку, да измываться надо мной, как живодёру?! Когда кончатся мои муки? Чтоб тебе...

Он выругался. Он ругался длинно и долго, насколько хватило дыхания. Потом медленно и смущённо, как побеждённый борец, поднялся на ноги. Некоторое время он, не мигая, смотрел вдаль, уставившись в одну точку. Потом вдруг, как ожившая статуя, двинулся с места и пошёл к бараку.

Этим же вечером я пришёл в барак справиться о его здоровье. Постель моего друга состояла из досок, положенных на козлы и прикрытых бумажными мешками из - под цемента с заводов Сумербанка.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.