Света выходит в «свет»

За полчаса, пока мы говорили, узнаю, что Светлана не любит учиться, готовить, шить, стирать... А что же любит? Пиво и фантастику.

Позвонила бабушке, где, по всей вероятности, задержалась мать.

– Тебя тут ждут, – строго сказала в трубку, а когда мать спросила, кто, резко оборвала: – Придешь – узнаешь.

Через считанные минуты мать Светы была дома. Запыхавшись от быстрой ходьбы, облегченно вздыхает, увидев меня:

– А я-то перепугалась, думала, опять кто-то из милиции пришел.

– У тебя одно на уме, – недовольно проворчала Света.

Любовь Михайловна растила дочку без мужа. Каждый шаг дочурки сопровождался маминым восхищением и умилением. Когда Света, к примеру, шутя или сердясь, начинала хлестать мать по щекам, та только улыбалась. Постепенно эти «невинные» детские шалости стали сопровождаться грубыми, непристойными сценами. В порыве гнева Света могла схватить мать за волосы, запустить в нее башмаком. «Ее любимой героиней была маленькая разбойница из «Снежной королевы», – по секрету сообщает мне Любовь Михайловна и... улыбается.

Разногласия с дочерью по каждому пустяку она делает предметом обсуждения во дворе, в школе. Кроме озлобления, такая «гласность» ничего не дает. Свете потом стыдно появляться в классе, на улице. Вот она и нашла себе компанию в подвале, где собираются такие же жертвы родительской «педагогики» – непонятые, затравленные.

Целыми днями Света валяется в постели, смотрит телевизор, а вечером, когда Любовь Михайловна возвращается с работы, дочка, надев мамино платье, выходит в «свет» – идет с подружкой в пивбар или в кафе. Ее пьянит вечер, свобода, с какой там общаются едва знакомые и вовсе не знакомые парни и девушки. Никаких тебе нотаций, все легко и просто. Ей кажется, что это и есть настоящая, красивая жизнь – «маленький Париж».

Как ни печально признавать, но в первую очередь сама Любовь Михайловна, превратившаяся в домашнюю прислугу у юной бездельницы, виновата в том, какой растет ее дочь. Хотя можно ли беду матери ставить ей в вину?..

И вот мы сидим в кабинете секретаря райкома комсомола Ольги Андреевой. Света недоверчиво насупилась, глядит исподлобья.

Ольга, высокая, в строгом темно-зеленом платье, встретила нас радушной улыбкой.

– Жаль, что раньше с тобой не познакомились, – говорит она девушке. – Я тебе вчера звонила, что ж ты не пришла?

– Не могла, – буркнула Света, пряча глаза.

Знаю точно: никаких дел у нее вчера не было. Лень? Не только. Просто Света уже не верит, что кто-то хочет и может по-настоящему ей помочь. Сколько раз слышала она одно и то же: «Ты должна учиться, должна работать». Так ей говорили дома, в школе, в райисполкоме. В течение двух месяцев, чуть ли не каждый день, из цеха, где работает Любовь Михайловна, приходили неизвестные Светлане люди и твердили то же самое. Но пустые увещевания, пусть и самые правильные, ничего не меняли в Светиной жизни.

В кабинет заглянула Нина Федоровна Бурцева, секретарь районной комиссии по делам несовершеннолетних.

– А-а, старая знакомая! – со словами, не выражающими радости, обратилась она к Свете. – Ну что, решила, где будешь работать?

Света, оттаявшая было немного, снова свернулась в комочек, как еж, только глаза посверкивают. Молчит.

У воспитания коварный враг – предубеждение.

В материалах районной комиссии по делам несовершеннолетних есть школьная характеристика Светы, в которой чьей-то решительной рукой подчеркнуты лишь отрицательные эпитеты: «недисциплинированна», «невнимательна» и так далее. Что и говорить, дисциплиной и усердием Света не отличалась: за год пропустила 238 уроков. Впрочем, об учебе разговор особый. А вот какой она, Света, все-таки человек?