Он сидел на привинченном к полу стуле. Изредка посматривал на меня ввалившимися страдальческими глазами. Я пытался представить, какие были глаза Сергея в ту ночь. Неужели такие же безжалостные, как у одного из «искателей приключений», с которыми я столкнулся когда-то в пустынной аллее?

Их было трое. Просили рубль. Я попробовал отшутиться, посоветовав заработать его самим. «Сейчас ты у меня заработаешь», – усмехаясь, сказал один из парней. По счастливой случайности удар чем-то острым, наверно, перстнем, пришелся чуть ниже глаза. Памяткой от той встречи остался тонкий шрам на лице. А главное, осталось недоумение: кто эти парни, способные вот так, ни за что ни про что, напасть на человека? Долго не покидало меня наивное, может быть, желание найти тех ребят и... посмотреть им в глаза. Встретиться пришлось не с ними, а с подобными им «смельчаками». Правда, в другой обстановке.

Сергей С., который сидел передо мной, и его дружок Борис Г., молодые рабочие московского завода «Спецстанок», недавно окончившие ПТУ, на автобусной остановке избили пожилого мужчину.

Был конец декабря. Мужчина, подвозчик суровья на камвольном комбинате, спешил на работу в ночную смену. Подкатил автобус. На подножке, пьяно кривляясь, задержался подросток – Сергей. «Выходишь или нет?» – только и спросил мужчина. Вместо ответа последовал удар по голове. Это подскочил Борис – он раньше вышел из автобуса и поджидал приятеля.

Люди из проезжавшей мимо машины увидели, как двое парней «молотят» (выражение свидетеля) человека. Бросились на помощь и задержали избивавших.

Суд проходил на заводе, где работали Сергей и Борис. Процесс был показательным. Случившееся, мыслилось, послужит уроком. Кому? В ответе на этот вопрос, думается, и заключен общественный смысл этой, увы, банально детективной истории.

Интересно было наблюдать за реакцией зала, когда вводили подсудимых. Никто не вздрогнул, увидев хулиганов, никто не посылал проклятий в их адрес. Во взглядах присутствующих читалось смешанное чувство брезгливости и... сострадания.

Дико, отвратительно содеянное подростками, но что-то в нас упорно не позволяет примириться с мыслью, что вот эти тонкошеие парнишки и есть преступники. Я уже знаю, что за внешней угрюмостью Сергея скрывается незатихающая боль – недавний развод родителей. И уж никак не похож на уголовника Борис – смиренный нестеровский отрок, который, по словам знавших его, в разговоре со взрослыми стесняется и краснеет, как девушка.

Но стоит взглянуть на потерпевшего, чтобы представить себе всю возмутительную реальность той ночи. Грузный, сутулый, он сидит спиной к залу. Из-за опущенных плеч виден только полысевший, обрамленный сединой затылок. Каково было в ту декабрьскую ночь ему? Неужели эта мысль не пришла подсудимым в голову?

Я спросил Бориса, что он чувствовал на следующий день, выходя из отделения милиции. «Есть очень хотелось» – вот и весь ответ.

Ну, а Сергей? Ему удалось убежать. Милиция задержала его позже в общежитии. Он спал сном праведника.

«Что у тебя там стряслось?» – всполошились родственники, узнав о следствии от вахтерши. Сам Сергей о ночном происшествии и не заикнулся. «Ерунда, – отмахнулся он. – Мужика по пьянке побили».

Что и говорить, на Раскольникова эти парни, сидящие теперь на скамье подсудимых, не похожи. В их преступлении не было ничего заранее обдуманного, спланированного. Но опасность их проступка от этого не уменьшается. Наоборот, увеличивается. Словно отрицательно заряжённые частицы, подростки неосознанно и неминуемо тянулись к столкновению, были настроены на стычку. Хватило ничтожного повода, чтобы в ход пошли кулаки. В ту ночь они ударили бы каждого, кто попался бы им под руку.

Кулачный способ самоутверждения и выяснения отношений был для Сергея и Бориса, как выяснилось на суде, не нов и не воспринимался ими как нечто позорное. Они и раньше участвовали в драках с «местными», а в заводском общежитии кое-кто из ребят постарше поколачивал их, так сказать, из «благородных» побуждений – с целью воспитания. Только кому по нраву такое «воспитание»?

Не раз переступая черту озорства и хулиганства, Сергей и Борис утратили нравственную меру своих поступков. Потому-то случай на остановке для них с трудом связывается с понятием «преступление». Драка, как это ни горько признавать, стала обычным эпизодом их обычной жизни.

...Зачитали характеристику Сергея, выданную в ПТУ. «За время учебы, – говорится в ней, – проявил среднюю успеваемость. По характеру добр, отзывчив, покладист».

– Завод, выходит, его испортил, – едко заметил сидевший рядом рабочий.

– Слишком рано из гнезда вылетели, – подхватила женщина средних лет. – Я своего сына ни за что бы не отпустила жить отдельно.

Матери подсудимых были тут же, в зале. Одна приехала из чувашской деревни, другая – из маленького городка под Смоленском. Отцы на суд не явились.

Нет нужды сейчас углубляться в детали семейного воспитания наших «героев». Скажу только, что оно не очень-то способствовало их нравственному росту. Скандалы, пьяные выходки отцов – все это было. Может, поэтому оба паренька не захотели оставаться дома. Но, впрочем, суть не в этом. Покидают родительский дом, чтобы пораньше встать на ноги, обеспечивать себя собственным трудом, ребята и из благополучных семей. К тому же заводская проходная, как известно, вывела в люди не одного «трудного» подростка. Почему же с Сергеем и Борисом произошла осечка?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.