Эта картина - наверное, одна из самых известных в мировом искусстве. Сюжет ее - прекрасная женщина, забывшаяся глубоким сном, - вдох­новлял многих великих художников: Кранаха, Дюрера, Веласкеса, Рем­брандта, Рубенса, Делакруа, Мане, Гогена, Джорджоне. Судьба этой картины, погружающей зрителя в расслабленную, спокой­ную атмосферу, была весьма драматичной…

В 1504 году в Венеции, в районе моста Риальто, произошел страшный пожар, в ко­тором полностью сгорело Немецкое по­дворье вместе с товарами купцов. Убытки были огромные, а потому Сеньория по­становила выстроить здание заново, а ро­списи поручила сделать Джорджоне, к тому времени самому известному в Вене­ции мастеру - красивому, обаятельному, любимцу венецианских интеллектуалов, которые в знак уважения его таланта, на­зывали художника Великим Джорджо.

У Джорджоне никогда не было недо­статка в заказчиках - самые уважаемые семейства Венеции старались заполучить художника, дабы он украсил своими кар­тинами и фресками их дворцы. Творил он вдохновенно, без предварительных эски­зов и рисунков - сразу писал красками, и то, что получалось, становилось настоя­щим шедевром.

Работа в Немецком подворье была не под силу одному мастеру, и потому в по­мощь Джорджоне, по протекции влия­тельного в городе семейства Барбаро, на­значили молодого Тициана. Каждый из художников работал на разных сторонах огромного здания и не мешал другому. Но наверняка между ними началось неглас­ное соревнование. Первым - 11 сентября 1508 года - работу закончил Джорджо­не. Медлительный, обстоятельный Тици­ан завершил свою часть росписей чуть позже.

Наконец, леса разобрали, и вся Вене­ция сбежалась смотреть на новое зда­ние Немецкого подворья. Для оценки росписей выбрали специальную комис­сию, куда вошли маститые венецианские художники, среди которых были знаме­нитые Карпаччо и Беллини. После тща­тельного осмотра фресок комиссия офи­циально заявила, что оба художника с честью справились с труднейшей задачей. Работу уже опытного мастера Джорджоне и молодого, только завоевывавшего себе имя Тициана признали блестящей.

К сожалению, росписи не сохрани­лись - уже в 1541 году Вазари, оказавшись в Венеции, с трудом мог разглядеть творения двух мастеров. То ли спешка сыгра­ла роль, то ли подмастерья плохо сделали грунтовку, то ли влажный венецианский климат все испортил, но фрески Немецко­го подворья очень быстро потеряли свои краски. Сегодня можно увидеть только от­дельные фрагменты, восстановленные благодаря усилиям реставраторов.

Прижимистые немецкие купцы, восхи­щенные росписями, проявили небывалую щедрость и устроили в честь окончания работ настоящее празднество. Современ­ники, побывавшие на том пиру, расска­зывали, как все восхищались творения­ми обоих художников. Особенно хвалили «Юдифь» - в полной уверенности, что она написана Джорджоне. А когда выясни­лось, что это работа Тициана, возникла не­которая неловкость. Так или иначе, отно­шения между двумя художниками стали весьма прохладными, хотя каждый, несо­мненно, ценил талант другого.

Но уж очень они были разные - сол­нечный, веселый, любимец всей Вене­ции Джорджоне и задумчивый нелюдим, углубленный в себя и свое дело Тици­ан. Да и в искусстве они шли разными до­рогами. Но прошло немного времени, и судьба их свела снова, однако уже при со­всем других обстоятельствах.

Летом 1510 года в Венеции началась эпидемия чумы, унесшая сотни человече­ских жизней. По Большому каналу плыли вереницы барж и гондол, перевозившие горы трупов на специально отведенные кладбища - там полыхали огромные ко­стры, в которых сжигали тела умерших. Больницы были переполнены. В летнюю жару пересохли колодцы, и людям не хва­тало воды. Венецианцы сидели по домам, боясь подцепить заразу на улице, и моли­лись Господу, чтобы эта беда поскорее их миновала.

Сидел безвылазно в своей мастерской и Тициан, заканчивая большое полотно - эту картину он хотел, если Господь спасет его от страшной болезни, посвятить по­кровителю Венеции, святому Марку.

И вот однажды, когда он уже нано­сил последние мазки, в дверь мастерской постучали. Это был близкий друг Джор­джоне Таддео Контарини - он принес ужасную весть: художник умер от чумы. Тициан, в сопровождении Контарини, бросился к дому Джорджоне. По дороге Таддео рассказал Тициану, что совсем не­давно на одной из вечеринок Джорджо­не произнес странную фразу: «Наш век - это лишь скольжение тени». Почему он казал эти слова? Что они значили? Неу­жели он чувствовал, что его уход произойдет столь скоро?

Площадь перед домом Джорджоне была оцеплена стражами карантинной службы, которые теснили в сторону со­бравшихся друзей художника. На площа­ди была навалена груда вещей - по зако­ну, все должно было быть тут же сожжено. К счастью, пошел дождь, - природа словно оплакивала своего певца, - и костер разго­рался медленно. Прорвавшись сквозь цепь ограждения, друзья принялись выхваты­вать из пламени холсты на подрамниках.

Чудом удалось спасти несколько боль­ших картин, среди них - «Трех философов», «Юдифь» и «Спящую Венеру», и несколь­ко маленьких. Все остальное - книги, днев­ники, письма, рукописи Джорджоне, вещи -сгорело в том огне. Сгорело довольно быстро - художник, имя которого было из­вестно всей Венеции, работы которому за­казывали самые богатые люди города, ока­зался беден. Все, что у него было, - постель, кисти, краски, стол и стул, да еще кни­ги. Похоже, его приятели-аристократы не очень-то спешили раскошелиться, чтобы наградить своего любимца. Нет, подумал тогда Тициан, уж я-то буду брать за свою ра­боту столько, сколько она стоит!

Внезапный уход Джорджоне вызвал много толков. Кто-то утверждал, что он якобы заразился чумой от своей возлюбленной Чечилии: когда стало ясно, что она умирает, и даже лекарь отказался к ней подходить, Джорджоне не пожелал оставить любимую. Другие же говорили, что все было иначе. Дескать, та же самая Чечилия предпочла его юного ученика по имени Морто да Фельтре. От горя худож­ник ослабел, а коварная чума тут же по­разила свою жертву.

Тициан уехал в Падую, где его ждал за­каз. Вернулся он в Венецию только в декабре 1511 года. Жизнь в городе, пережив­шем страшную эпидемию, понемногу налаживалась. Снова пели свои песни гондольеры, снова устраивались праздне­ства в прекрасных венецианских дворцах и снова восхищали заезжих гостей рыже­волосые венецианские прелестницы. А к Тициану потянулись заказчики - он уже стал известным мастером.

И вот однажды Джироламо Марчелло, старый друг Джорджоне, принес ему картину «Спящая Венера».

- Джорджоне не успел ее закончить -смерть помешала, - сказал он. - Сделай это ты - ведь только ты можешь сравнить­ся с Джорджоне мастерством. Только ты имеешь право прикоснуться к ней сво­ей кистью. Это гениальная работа, спасти ее - твой долг перед памятью Джорджоне и перед всем венецианским искусством.

Тогда, на площади перед домом Джор­джоне, Тициан, вытаскивая холсты из ко­стра, конечно же, не разглядывал «Венеру» - он старался спасти гибнущие полотна. Теперь же он мог это сделать.

Перед ним был истинный шедевр - об­наженная женщина, погруженная в сон, покоится на фоне холмистого луга, на темно-красном покрывале с белой атлас­ной подкладкой. А вдали - невысокая гря­да голубых гор, здания, деревья. Худож­нику удалось создать образ прекрасной женщины, образ обобщенный и вместе с тем удивительно живой, наполненный гармонией и поэзией.

Картину заказали Джорджоне по слу­чаю предстоящего бракосочетания Марчелло с известной в Венеции красавицей Морозиной Пизани. Сюжет со спящей Ве­нерой был популярен у молодоженов - бо­гиня олицетворяла не только союз лю­бящих сердец, но и то умиротворение бурных чувств, которое наступало после бракосочетания. И все это присутствовало на полотне. Как замечательно изображено роскошное тело богини, как великолепна вся композиция! Пусть в мастерской пол­но незаконченных собственных работ - он выполнит просьбу Марчелло, сделает это для Джорджоне, - решил Тициан.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.