Совесть на продажу

— Позвонил генералу. Ничего не требовал, просто спросил: нельзя ли?.. И был удивлен, когда мне передали пакет.

— А что в том пакете?

— Три тысячи.

Ждал он за услугу такую «благодарность» или не ждал — только ему и известно. Но то, что взял, — факт. И так легко! Звонок — и все крутится, вертится, ломаются правила и нормы, на том конце провода мгновенно встают по команде «смирно». Вот тут-то перерождение и пошло полным ходом, развиваясь, как раковая опухоль души. Взятки уже пошли многотысячные...

Впрочем, на фоне многих преступлений, ставших в последнее время достоянием гласности, девятнадцать тысяч рублей взяток могут показаться мелочью. Только ведь суть дела в количественном измерении не выразишь. Через помощника Брежнева формировались волны разложения и развращения с усилением, прямо пропорциональным расстоянию. Казнокрады и взяточники находили через таких, как Бровин, надежный заслон от меча закона и от общественного гнева. Уверенные в покровительстве, они не считались ни с чем, насаждали неверие в правду, справедливость и законность...

Наконец-то мы не побоялись назвать вещи своими именами, сдернули покровы с «неприкасаемых» и говорим себе, а значит, и миру горькую правду. Многие считают, что этим мы выставляем себя на всеобщий позор, ибо мздоимец в министерском ранге, взяточник из высочайшей приемной действительно наш стыд и позор. Но иначе нельзя. Исцеляющий меч гласности не может разить выборочно, с оглядкой на «приличие».

И все-таки даже самые громкие дела о взятках, самые смелые должностные разоблачения, самая позорная статистика мало что дадут, если не проанализировать: откуда же взялась вся эта скверна, где ее истоки? Тут при всей схожести самого деяния проблем масса. И исторические корни, и социальные предпосылки, и правовое неравенство — все оказало влияние на расцвет этого зла.

У Стефана Цвейга есть любопытное высказывание о скрытых мотивах человеческих драм: «Подобно тому, как болезнь начинается задолго до того, как она обнаруживается, так и судьба человека возникает не в ту минуту, когда она становится очевидной и сбывшейся: долго она таится в глубине нашего существа, овладевая нашей кровью, прежде чем коснется нас извне. Самопознание уже равносильно сопротивлению...»

Но мы не всегда склонны к самопознанию, равному сопротивлению. В тысячах случаев нарушитель не считает себя таковым, а окружающие не видят в нем злоумышленника. Все начинается с мелочей, без видимого вреда, порой с благородными даже намерениями (помните первую услугу Бровина женщине из Владивостока?). А в итоге — глубокое падение без видимых причин. Потом, задним числом, мы все постараемся объяснить случаем, роковым стечением обстоятельств, чуть ли не «перстом судьбы». Как это и делают взяточники, оказавшись на скамье подсудимых.

Ах, как хорошо объясняет наука или опыт парадоксальные на первый взгляд явления материального мира! И как плохо еще знает себя сам человек! В его поведении чуточные добавки порой становятся причинами роковых обвалов. А он вроде и не замечает накопления критической массы.

Нет, будем точными: замечает, чувствует, тревожится. Это только другим незаметно. А сам-то он все понимает, но... как ребенок, прячет голову под подушкой, думая, что спрятался целиком. Отмахиваясь от сознания рокового порога, все же переступает его. А потом — но уже поздно! — переломанный хребет жизни, обвал.

Мне приходилось не раз быть свидетелем того, как человек мучительно искал, когда же он сделал этот небольшой шажок к пропасти; находил его, стонал, сознавая невозможность все переиграть. Жизнь наша вариантов не имеет. Что сделано, то сделано.

Да, переиграть невозможно. Предвидеть же роковые последствия ложного шага в наших силах...

Есть у нас классические отрасли человеческой деятельности, где взятки, поборы, обсчеты считаются чуть ли не обязательными атрибутами профессии. Та же торговля, например. Такая уж у нее, говорят, специфика. Торговля, однако, ничуть не хуже юриспруденции, сталеварения, врачевания... Однако было бы лицемерием закрывать глаза на то, что торговля имеет свои особенности и подводные рифы. Соблазнов здесь действительно немало. И традиции определенные существуют, как мы с ними ни боремся. И даже взгляд на торговых работников тоже сложился определенный — «все там берут». И книги, кино, пьесы больше выставляют продавцов в отрицательном плане, нежели в положительном. Все эти обстоятельства со счетов не сбросишь.

Директор гастронома — против нее было возбуждено уголовное дело — рассказывала мне о прежних временах, когда небольшой коллектив ее магазина жил одной семьей. Никто не уходил домой с набитыми сумками, но кое-что все же прихватывали. Во всяком случае, директор сохраняла практически всю зарплату: завтракала, обедала и ужинала в магазине. На мой вопрос: «Но это же за счет покупателей?» — ответила: «Конечно, за чей же еще, но мы тогда не зарывались, зато ведь и работали с утра до ночи, и продавцы, и грузчики, и поломойки».

Не зарываться учил ее бывший директор, когда она еще работала продавцом. Он любил пофилософствовать: «Торговля без навара не бывает... Но пять граммов — ваша планка. Если какой настырный обнаружит недовес в пять граммов и поскандалит — ничего страшного, обойдется. Но границу эту не переступать! Каменных хором вы себе не построите, но кусок хлеба с маслом, а по праздникам и с икоркой всегда будете иметь. И спать будете спокойно. А если планку вздумаете перепрыгнуть, может и прокурор присниться».

И она втягивалась в махинации, считавшиеся в их среде законными, и это стало нормой для нее. Попробую коротко изложить суть ее «психологического режима». В торговле, по мнению моей собеседницы, все перевернуто. Можно бесплатно брать продукты, уносить их домой, если образовались в конце дня излишки (в виде ли колбасы, или денег); можно собирать дань с нижестоящих (директор — с завсекциями, те — с продавцов, а последние, естественно, — с покупателей, ибо, кроме них, брать не с кого). Это норма, а не выход из нее; порядок, а не исключение; предопределенность, а не преступление. Такая вот философия.

Что ж, торговля без выгоды не бывает... Но почему бы и не дать торговым работникам выгоду? Разве это фантастика? Высказываются же разные варианты организации торгового дела. Очевидно, во всем этом есть смысл. Да вот только никакая самая совершенная система не заменит нравственного чувства, с которым человек приходит к оценке своего поступка. Не случайно еще древние римляне говорили: законы слабы без нравов. В их утверждении не признание слабости закона, а скорее признание его недостаточности для всеобъемлющего формирования поведения.

Взятка многолика. Но начинается она всегда с «чуть-чуть». В комментарии к статье 173 УК РСФСР («Получение взятки») сказано: «Очевидно, что многообразные способы взяточничества невозможно предусмотреть в законе».

Конверт ли с деньгами, заграничный сувенир или дешевенький памятный подарок, роскошный обед в дорогом кооперативном кафе или же бутылка под столиком в общепите, звонок по знакомству или грубый нажим на подчиненного — обличий у взятки много. Каждый раз следствие, а потом суд выясняют, где был подарок невинный, а где преступный. Но как часто бывает трудно в этом разобраться! Старинное правило медицины гласит, что все есть яд и все есть лекарство и только доза делает его тем или другим. А тут не столько доза, сколько мотив. Будь это цветок секретарше или дорогой шоколадный набор референту — кто-кто, а сам-то дающий отлично знает: знак внимания это или крючок с наживкой.