Реформа потребовала скорейшего искоренения такого порока, как процентомания. Решать поставленную задачу нужно неторопливо и мудро. Тяжелый и ответственный труд учения не может быть построен лишь на том, что вызывает удовольствие и что непосредственно ведет к профессии. Мотивация учения — вот главное, на что мы призваны направить наши педагогические поиски. Настало время придать исключительное значение пестованию — здесь я не могу подобрать более точного слова! — в школьниках духовной потребности в познании человека, общества и природы. Тогда естественно возникнут на уроках творческие, эмоциональные состояния, о которых мечтает каждый настоящий учитель.

Скажу сразу: для меня ученик — всегда Человек с большой буквы. Потенциально он неисчерпаемо богат. Ему нужно лишь внушить это и создать условия для проявления высоких человеческих качеств.

Ключевой общепедагогической и частнометодической проблемой, от успешного решения которой в значительной мере зависит судьба многих и многих других, была и остается проблема увлеченности учением. В. И. Ленин в «Философских тетрадях» подчеркивает единство двух сторон духовного освоения мира — рациональной и эмоциональной: «Идея есть познание и стремление (хотение) /человека/...» В ленинском наследии содержится мысль о том, что через чувства выявляется сущность действительности: «...без человеческих эмоций никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины».

Посещая ежегодно десятки и сотни уроков, неизменно задаю ребятам вопрос: «Случается ли вам быть соавтором урока истории, то есть вместе с учителем определять тему урока и его замысел, планировать содержание и организацию, а также вопросами, репликами, рассказами ставить учителя перед необходимостью перестраиваться по ходу урока?» Чаще всего слышу ответ: «Нет, не случается».

За этим вопросом следует второй: «Чем вы любите заниматься на уроках истории?» Почти все отвечают: «Слушать учителя». Это замечательно, что многие учителя являются мастерами рассказывания и мастерами художественного чтения: слово у подлинного учителя — золото. Но где же труд самих учеников? Почему они не любят участвовать в беседах и диспутах, семинарах и конференциях, самостоятельно работать с учебником, изучать первоисточники, выполнять творческие письменные работы, готовить сообщения и доклады, устанавливать связи истории с другими науками и искусством?

Слушать и самостоятельно решать задачи, требующие мышления в собственном смысле слова, не одно и то же. Ввысь школьника подымают лично с трудом найденные ответы на сложнейшие вопросы. А в психологически комфортных условиях из урока в урок слушать учителя — это значит потребительски относиться к усвоению начал духовной культуры.

У многих школьников нет стремления выполнять основное дело этого периода жизни — учиться возможно лучше, возможно честнее, возможно требовательнее. Часто наблюдаешь не познавательный труд, а просто баловство. Результаты этого нулевые. А мучительного стыда от сознания «До чего плохо усваиваю науки! До чего мое учение ненастоящее!» нет и нет! Многим неведомо состояние, когда голова начинает «кренделить» от большого напряжения. И это объяснимо: играют в учебу, не учатся! Барствуют, не трудятся! Часто преобладает труд-иллюзия. Обществу не нужны люди, способные жить не большой борьбой, а всем готовым, жаждущие не пробуждать трудом все свои потенциальные творческие силы, а наслаждаться без труда. Разговоры об этом набили оскомину, а проблема не решается, не исчезает. Значит, чего-то мы не учитываем в учебно-воспитательном процессе. Укорять учеников? Винить их во всем! Это не дает эффекта. Значит, их надо учить иначе.

Пассивность учеников — следствие ненормальных, неестественных педагогических условий: мозг школьника по большому счету находится в бездеятельном состоянии. А между тем у человека врожденная потребность в активном познании окружающего мира.

Примерно в течение 20 лет мы собираем и анализируем ответы старшеклассников на вопрос: «Какие жанры урока вы считаете наиболее интересными, поучительными, ценными для вашего исторического образования: а) урок-беседа; б) урок-семинар; в) урок-диспут; г) урок-лекция; д) урок изучения текста учебника; е) урок анализа первоисточников; ж) урок художественного чтения историко-литературных произведений?» Картина всегда одна и та же: особо притягательными старшеклассникам представляются именно такие жанры урока, которые являются толчком к включению мышления, к самостоятельной работе, к самобытному рассмотрению фактов, событий, явлений. Это беседы, семинары и особенно диспуты.

Наиглавнейшая педагогическая задача сегодня — сделать нашими соратниками учеников, тех, кто погружен в стихию познавательного иждивенчества, не любит самостоятельного умственного труда, спокойно пользуется плодами деятельности учителей и авторов учебников. Духовных потребителей нужно настойчиво переводить в ранг творцов-работников. Здесь необозримая педагогическая целина. Ее предстоит вспахать, засеять, обработать. Для этого нам, учителям, следует преобразовать свою собственную психологию.

В ранней юности мне посчастливилось прочитать роман величайшего французского писателя Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль». Особенно врезалась в память глава «О том, какой у телемитов был уклад жизни». Вот что поразило.

«Вся их жизнь была подчинена не законам, не уставам и не правилам, а их собственной доброй воле и хотению. Вставали они, когда вздумается, пили, ели, трудились, спали, когда заблагорассудится; никто не будил их, никто не неволил их пить, есть или еще что-либо делать. Такой порядок завел Гаргантюа. Их устав состоял из одного правила: делай что хочешь, ибо людей свободных, происходящих от добрых родителей, просвещенных, вращающихся в порядочном обществе, сама природа наделяет инстинктом и побудительною силой, которые постоянно наставляют их на добрые дела и отвлекают от порока, и сила эта зовется у них честью. Но когда тех же самых людей давят и гнетут подлое насилие и принуждение, они обращают благородный свой пыл, с которым они добровольно устремлялись к добродетели, на то, чтобы сбросить с себя и свергнуть ярмо рабства, ибо нас искони влечет к запретному и мы жаждем того, в чем нам отказано».

Благодаря свободе у телемитов возникло похвальное стремление делать всем то, чего, по-видимому, хотелось кому-нибудь одному.

«...Все это были люди весьма сведущие, среди них не оказалось ни одного мужчины и ни одной женщины, которые не умели бы читать, писать, играть на музыкальных инструментах, говорить на пяти или шести языках и на каждом из них сочинять и стихи, и прозу».

В этом фрагменте меня особенно поразило то, что каждый оказывался учителем и самого себя, и других. Подумалось: не в этом ли направлении нужно искать ключ к преобразованию уроков?

Мы в ответе за каждого нашего ученика. Я глубоко убеждена: надо уметь находить хорошее в любом из них, даже самом «безнадежном»; и, опираясь на это в наших воспитательных усилиях, чутко и мудро поддерживать детей в поиске самих себя, помогая определить верные жизненные ориентиры.

Познать себя — значит постичь коренные законы бытия: труд, честь, совесть, достоинство, значит увидеть и понять других людей — прошлого и настоящего, значит почувствовать ответственность за то, как ты живешь. Идя на урок истории, я с волнением жду встречи с будущим. Моим сегодняшним ученикам продолжать труд жизни. Как будут они готовы к нему, зависит от меня, их учителя.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.