Соратники — мои ученики

Необходимо постоянно возбуждать у школьников умственный голод, поддерживать и развивать у них «вопросительное» отношение к окружающему миру. Такое отношение свойственно людям неординарным, творческим, способным увлекаться. Вспомним, к примеру, В. Г. Белинского, который впадал в «лихорадку», когда «денно и нощно» бился над разрешением какого-нибудь «проклятого вопроса».

«Сомнения именно мучили его, — вспоминал И. С. Тургенев, — лишали его сна, пищи, грызли и жгли его; он не позволял себе забываться и не знал усталости... Я ослабевал... мне хотелось отдохнуть, я думал о прогулке, об обеде, сама жена Белинского умоляла и мужа и меня немножко погодить, хотя на время прервать эти прения, напоминала ему предписания врача... но с Белинским сладить было нелегко.

— Мы еще не решили вопроса о существовании бога, — сказал он мне однажды с горьким упреком, — а вы хотите есть!..»

Людям, которых судьба одарила таким счастливым даром, как «вопросительное» отношение к действительности, жизнь представляется в виде непрерывной цепи.

Ребенка называют почемучкой. И это справедливо. Василий Песков передает типичный диалог бабушки и внучки:

— Бабушка, это деревянный песочек?

— Нет, это опилки.

— Бабушка, а кто покрасил цветы?

Вопросы цепляются один за другой:

— Бабушка, а зачем лошадка кусает цветы?

Бабушке хочется отдохнуть. Она разворачивает на траве узелок, достает помидоры, хлеб, яблоки.

— Лена, Лена!

Но Лена нашла под листьями улитку:

— Бабушка, что это?

Но с годами чудесная пытливость часто идет на убыль. Причина этого печального явления заключается в неверно поставленном в некоторых учебных заведениях обучении и воспитании. Вот как сказал об этом С. Я. Маршак в одной из своих миниатюр:

Он взрослых изводил вопросом «почему?»,
Его прозвали «маленький философ».
Но только он подрос, как начали ему
Преподносить ответы без вопросов.
И с этих пор он больше никому
Не досаждал вопросом «почему?».

Учебно-воспитательный процесс, построенный на сугубо информационном, вернее, даже директивном изложении материала, приводит к тому, что у человека «вопросительное» отношение к действительности, науке, искусству оскудевает, высыхает, подобно колодцу, из которого долгое время не берут воду. Постепенно окружающий мир перестает быть для него источником вопросов и проблем. Человек не ищет в окружающем мире иного смысла, кроме того, который самоочевиден. Его знания становятся обыденными, почерпнутыми преимущественно из повседневного житейского обихода, чаще всего некритического и наивного восприятия лежащих на поверхности явлений, из накопленных догматов. Его перестают терзать сомнения.

Можно ли развить в ученике «вопросительное» отношение к жизни? Можно. И лучшее подтверждение тому — деятельность выдающихся наставников молодежи, которые поддерживали и специально формировали у своих воспитанников такие качества, как любознательность, вдумчивость и критичность, умение мыслить нестереотипно. А. И. Герцен, блестящий пропагандист науки и искусства, говорил, что ему хотелось бы не столько сообщать молодежи те или иные сведения, давать готовые ответы на любые вопросы, сколько научить ее спрашивать. Не грех вспомнить и академию Платона, и лицей Аристотеля, где передача знаний выливалась в форму непосредственной беседы между учителем и учениками.

Обучение в собственном смысле слова существует там, где у школьников есть живой интерес к познанию окружающего мира. Интерес — ключ к духовной высоте. Чем меньше его на уроках, тем меньше наш педагогический успех.

Присутствуя на экзаменах по истории в школах, беседуя с теми, кто поступил на исторический факультет института или университета, всегда вижу одно и то же: высоко ценится тот школьник или абитуриент, который больше помнит, а следовательно, и знает. Верен ли этот подход? Ведь обществу нужны люди, не только знающие историю, но и чувствующие и понимающие ее, вносящие в ее изучение собственные критические мысли, находящие в истории опору для своей плодотворной деятельности.