Собирайся в поход!

— Послушай, может, ты скажешь, что с ними случилось? Не то сабантуй, не то война.

— Поход!— сказал председатель и кивнул на новенькую газетную витрину.— Читай.

По верху газеты реял черно-огненный заголовок: «Комсомол! В двухлетний поход за культуру!»

Молодежь Башкирии начинала тогда боевой поход за культуру. Кармаскалинские, стерлитамакские и бирские комсомольцы были первыми. Эстафета культуры катилась от города к городу, от села к селу. И везде, где звучал ее веселый шаг, вырастали клубы, стадионы, библиотеки. 172 клуба, 49 библиотек, 34 стадиона, 732 спортплощадки, подготовлено 200 работников культуры — это итог первого года. Второй был еще напряженнее. Аршинные шапки газет: «Двухлетке — шаги саженьи», «Вступают уфимцы», «Превратим наш поселок в сад». Радостный голос радиодиктора: «Молодежь стерлитамакского станкостроительного завода решила: всем получить среднее образование... В Салавате идет борьба за образцовое общежитие... Комсомольцы колхоза «Россия» построили клуб...» Поступь двухлетки услышали за пределами республики. По разным уголкам Союза развихрились ее жаркие лозунги. Двухлетка сражалась. Сражалась за будущее, потому что будущее — это люди, которым открыта красота мира — в мелодиях, строчках стихов, полотнах художников, в напряженном гуле машин...

— Да вы как следует вспомните,— говорю я заместителю председателя колхоза «Победа», Кармаскалинского района,— вспомните, ведь двухлетка начиналась у вас. Где те девушки, что строили в Шарееве клуб из глинолита?

Заветренное лицо Сафарова постепенно проясняется.

— Ах, это та двухлетка? Давно было, почему вспомнили? Хорошее было время, да... А девушки — кто разъехались, кто замуж повышли — теперь им не до того... Потом здесь еще один новый клуб построили, из кирпича. Сейчас в колхозе двадцать одна деревня. В девяти — большие клубы. Почти все около того времени построили. Хорошее было время...

И Сафаров косится на меня, не совсем верит, что человек специально ехал из Москвы, чтобы вспомнить дело пятилетней давности. В «Победу» частенько заезжают корреспонденты, заместитель председателя уже знает, что их обычно интересует. Его смущает мое молчание, и он говорит на всякий случай:

— Хозяйство у нас крепкое. Вчера о нас по радио говорили.

Я смотрю в окно на лениво прогуливающееся семейство гусей и думаю: вроде все на месте, ничем не хуже других. Но здесь, в колхозе, где родилась первая вспышка комсомольской двухлетки, невыносимо слышать: нет водопровода, постоянных яслей, парикмахерской, нет хороших культработников, тесны библиотеки.

Сколько же было потеряно за эти три года затишья! В соседней деревне только еще строят клуб — он мог появиться давно. В центральной усадьбе «Победы» строится школа — она могла принять ребятишек добрых два года назад. Я пытаюсь представить себе, что бы было, если бы добрый, умный порыв комсомолии не закончился вдруг, как обычная «кампания». Наверняка женщинам не пришлось бы сидеть дома — ребятишки играли бы в яслях. А вон до того сухопарого бригадира с наслаждением добрался бы парикмахер.

Кто-то говорил мне: пробовали продолжать поход, да средств не хватило. Это не оправдание. Немало еще в Башкирии прижимистых председателей, которых до сих пор не заставили «раскошелиться» на культуру. И есть, наконец, такой резерв, как молодая энергия, которая легко преобразуется в средства — на сборах металлолома, на платных концертах, в геологических комсомольских походах, на воскресниках и субботниках. Так, на энтузиазме, строился клуб в колхозе

«Россия», Бирского района, радиофицировались колхозы труднодоступных горных местностей, озеленялся знаменитый Оренбургский тракт.

— Надо, конечно, учитывать,— говорит мне Сафаров,— что хозяйства другими стали. Раньше о многом и разговора не могло быть, речь шла о хлебе насущном. А теперь, смотрите, снова закипает молодежь...

Я вспомнила эти слова, когда мы с Муслимой Хиразевой и комсомольским секретарем Фиррави-сом Хатмуллиным обходили свиноферму колхоза имени XXII съезда партии.

— Подвесная дорога — это тоже культура,— говорил Фирравис. — А у нас пока никакой механизации нет. За это мы прежде всего возьмемся. Радио, телевизоры — это, конечно, тоже. Но прежде всего за механизацию возьмемся...

Колхоз этот имеет полтора миллиона дохода. Председатель его Зайнашев — известный в стране человек. Такое хозяйство очень многое может. И комсомольцы правильно поняли свою задачу: главное — работа. Но есть еще и другое, тоже важное. И в этом важном сельскому комсомолу мог бы помочь городской.

Муслима кивает головой: да, многие еще плохо понимают, что такое культура села. Два месяца ведет она переговоры с театрами и Союзом писателей в Уфе. Но до сих пор не едут в район ни писатели, ни молодые артисты.

Потом Муслима начинает прикидывать, за что раньше всего надо браться сейчас. Первое — чтобы все умели весело и хорошо работать. Второе — чтобы все окончили школу. Третье — чтобы кругом было электричество и радио, в каждом колхозе. Чтобы сады, и чистота, и бытовые комбинаты, и клубы по интересам...

Муслима точна в своих расчетах. Она знает: это можно сделать. Не только потому, что колхозы стали богаче, но и потому, что в селе окреп отряд сельской интеллигенции.