Я стояла, смотрела ему в глаза и пыталась сообразить, когда завтракают в этом большом доме. Даже если в девять, то в моем распоряжении четыре часа. Где, по каким дорогам, Аркадий, будет бродить твоя любимая этим холодным утром? Куда мне идти? А может быть, ничего не случилось?
Тяжелый вздох Аркадия был мне ответом.
Я не сразу уехала. Еще часа два мы с Сидом бродили вдоль тихой речки, то у самой воды, то поднимаясь вверх по заросшему корявыми соснами склону. Сид тащился лениво и все норовил лечь и поспать. «Мне нельзя ехать, – уговаривала я себя. – Это будет конец. Аркадий не виноват, что пес залаял». Я понимала, что меня будут ждать, потом искать, но было ясно – нет такой силы, которая заставила бы меня вернуться в проснувшийся дом.
...Аркадий пришел через неделю. Обида еще не стерлась с его лица. Он был озабочен и раздражен. Целоваться как-то не хотелось.
Потом наши чувства быстро пошли на убыль. Он так и не смог простить мне неудачную поездку на дядину дачу. Правда, выяснилось, что травмированный когда-то собачьей смертью академик очень хотел посмотреть на моего пса и сам помогал Аркадию искать нас в лесу. Девочка с предполагаемой астмой даже не дрогнула во сне, а ее мать, измученная работой над диссертацией, просто увидела во сне собаку и утром нашла сон приятным. Бабушка Наташа, причина ночного лая, целый день подозрительно поглядывала на Аркадия и приговаривала: «Неспроста она сбежала... Ох, Аркадий, неспроста. Знаю я тебя».
Все это обстоятельно и грустно он сам мне рассказал, но это был подтекст, а главное – дядя после утренних поисков пил валидол, все были возбуждены и огорчены моим поступком, и всем я испортила субботу и воскресенье.
– Как ты могла? Я не понимаю, как ты могла? – причитал он, а я молчала и слушала.
Я смотрела на Сида, который лежал у моих ног и грыз обмахренный угол ковра, смотрела на крышу соседнего дома, по которой важно расхаживал голубь, на букет завядшей травы, – я сорвала ее в то утро. «Каждый живет, как умеет, – думала я. – Ты прости нас, Аркаш, но ты сам просил нас быть естественными. Вот так».
Соседка шила за стеной, и в такт стрекотанию машинки я повторяла: «Вот так... вот так...»
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.