Над катком гремел оркестр. Когда распахивались двери, музыка врывалась в раздевалку. Около буфета три девушки пили кофе из бумажных стаканчиков. Над ними держалось облачко пара.

Виктор подумал: «Замерзну, тоже буду пить горячий кофе». Шнуруя ботинки, припомнил, что давно не стоял на коньках, поднялся резко, покачнулся и раскинул руки.

- Держитесь за воздух, - посоветовала невысокая девушка, ставя стаканчик на мраморный столик.

- Девочки, да он клоун, - засмеялась подруга. Тольно третья, в черном костюме с вензелем и черной шапочке, смотрела молча, неторопливо поправляя выбившуюся прядь. Виктор почему-то обиделся именно на нее: «Подумаешь, «Незнакомка» - и стал перешнуровывать ботинок.

Представил себя со стороны. В коротковатых коричневых брюках, синем свитере и в зеленом колпаке с помпоном, действительно клоун.

Мимо процокали коньки.

Виктор подождал немного, осторожно встал и заковылял к выходу. «А еще говорят, на коньках не разучишься». Вихляя, выехал на лед, немного нагнулся и пошел частым неуверенным шагом, потом все реже, реже. «Ну и пусть клоун!» - подумал он, беззаботно, длинным посылом бросая тело вперед.

Скорость, скорость и скорость... Сероватый лед, изрезанный коньками, откатывается назад. Виктор обогнал пару, взявшуюся за руки, парня в зеленом свитере, девушку с белым шарфом. И тут мимо проскользила та самая «Незнакомка» из раздевалки. Она обошла Виктора так, словно он вообще стоит на месте, слегка наклонив тело, мягко вошла в вираж и снова заскользила по прямой. Виктор отъехал в сторону.

«Она здесь, как дельфин в море, а я... Главное, чтобы работали ноги и отдыхала голова...»

Письма приносили под вечер и клали на тумбочку дневального. Около них на мгновение возникал водоворот синих воротников. Курсанты, получив проштампованные прямоугольники, расходились в пустынные коридоры.

Виктор подошел к тумбочке, когда все разошлись, и только дневальный Левка Капелька, прислонившись н доске с инструкциями, негромко насвистывал «Марш авиаторов».

- Свистим? - поинтересовался Виктор, просматривая адреса на оставшихся конвертах.

Левка ответил сложной трелью.

Оно!... Виктор читает письмо и уже не слышит Левкиных переливов.

«Витька, извини, что долго не отвечала, очень трудно со временем. Ну, зачем ты о любви? Ведь мы с тобой хорошие друзья. Видишь, стали настоящими первонурсниками, у тебя к тому же погоны. Форма тебе к лицу. А у нас готовятся к вечеру. Мы с Толей создаем декорации. Он очень хорошо рисует; как и ты, любит Куинджи. Он помогает мне чертить. Мы ходим с ним в Третьяковку. Прости, кончаю: зашел Толя, бежим в театр. Пиши. Галка».

- Ты что? - оборвав свист, тревожно спросил Левка.

- Да ничего.

В пустом кубрике Виктор прижался лбом к холодным перекладинам кровати. Лег. Над головой чернеют полосы матраса, перекрещенные ромбами кроватной сетки. Каждый вечер он видит их. Иногда они колышутся, значит, там, наверху, ворочается Филя. Сегодня от этой полосатости веет непроходимой тоской. Виктор закрывает глаза и видит Галку, Галку и белый снег. Снег сменяют зеленые лапы сосен, растопыренные пальцы черных скал.

Снег... Такой же, как сейчас на катке. А тогда...

Командир роты обходит кубрин. Капелька сопровождает его. Командир проверяет чистоту. Под койками поблескивает паркет, одеяла натянуты, как паруса под ветром. И вдруг, свесив ноги в тяжелых ботинках, лежит курсант Трошин. Капитан-лейтенант остановился рядом.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 17
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.