Но Серебряков был не из тех, кто легко складывает оружие и безропотно покоряется обстоятельствам. В Сталинграде его уже видели майором в должности начальника штаба одного из сапёрных соединений, готовивших город к обороне. И случилось так, что укрепления, которые он возводил, впоследствии заняла и защищала его родная, Щорсовская дивизия, покрывшая новой славой свои боевые знамёна.
Как-то в огненные сталинградские дни, когда шли особенно ожесточённые бои за завод «Красный Октябрь», в полк пришло письмо. Старый воин, ветеран гражданской войны, дравшийся вместе со Щорсом и Боженко, писал своим однополчанам: «Если б Щорс видел, как вы дерётесь сегодня в Сталинграде, он сказал бы свою любимую фразу: «Вот орлы!»
Под письмом стояла подпись: «Пётр Шеленок». Когда щорсовцу, участнику гражданской войны, называют эту фамилию, в его памяти воскресает перепоясанный пулемётными лентами, увешанный гранатами, отчаянно смелый молодой боец, храбрость которого не раз лично отмечали и Щорс и Боженко.
Теперь Шеленку было уже пятьдесят лет. Он уже не ходил в атаку. На волжском берегу его можно было встретить на территории лесопильного завода. Шеленок попал сюда из Киева, где до войны работал мастером мебельной фабрики имени Боженко. В Сталинграде ему дали пятнадцать бойцов и поручили охранять завод.
Немцы сбросили на «хозяйство» Шеленка пять тысяч снарядов, восемь тысяч мин, триста пятьдесят бомб. Тридцать раз возникали огромные пожары.
Однажды на лесопильный завод приехали за лесом бойцы из батальона аэродромного обслуживания. Молодой лейтенант предъявил Шеленку письменное распоряжение. Шеленок прочитал бумажку, кивнул головой - лес, дескать, будет - и заинтересовался подписью: «В. Рябцев».
- Какой это Рябцев? - спросил он лейтенанта. - Когда-то у нас в Таращанском полку был комбат Рябцев. Не он ли?
- Отец, мало берёшь, - отвечал лейтенант. - Это генерал Рябцев.
Шеленок покачал головой, улыбнулся и не без гордости посмотрел на лейтенанта:
- Знай, сынок, из комбатов Щорсовской дивизии большие генералы вышли.
А может, и вправду генерал В. Рябцев, чья подпись стояла на официальной бумаге, и есть тот самый Виктор Иванович Рябцев, который служил у Щорса? Батрак из-под Курска, потом донецкий шахтёр, брусиловский солдат, Рябцев в 1917 году был в Москве выборным командиром роты, а в Октябрьские дни со своими солдатами брал Кремль. После Царицына коммунист Рябцев попал на Украину. У богунцев, ещё при жизни Щорса, он был комбатом, потом у таращанцев командиром полка. Году в тридцать втором Шеленку рассказывали, что Рябцев уже командует пехотной дивизией. Потом его след потерялся, и вот под Сталинградом, кажется, снова нашёлся. Одно только смущало Шеленка: тот Рябцев служил в пехоте, а этот - генерал авиации.
* * *
В то самое время, когда Шеленка занимали все эти мысли, с полевого аэродрома, неподалёку от Сталинграда, выехал «виллис». Рядом с шофёром сидел генерал Рябцев.
Это был щорсовец Рябцев. После пятнадцати лет службы в пехоте он перешёл в авиацию, закончил знаменитую Качинскую школу и поступил в Военно-Воздушную академию.
Через двадцать лет после боевого крещения на земле он получил боевое крещение в воздухе, на финском фронте, где командовал авиационной частью. И вот теперь под Сталинградом, как представитель авиационной армии, он ехал на командный пункт пехотной армии.
По дороге Рябцев обдумывал вопросы, которые ему предстояло решить, и попутно вспоминал, что собирался выяснить у пехотинцев, не знают ли они, где Таращанский полк. Генералу сказали, что полк в Сталинграде.
Командарм, к которому приехал генерал из авиационной армии, занимал штабной автобус. Рябцева проводили. Навстречу ему из-за небольшого стола, наглухо прикреплённого к полу, вышел рослый, плотный военный в гимнастёрке.
- Рябцев! Сколько лет, сколько зим!... - и командарм сильными, большими руками сжал Рябцева.
Вот так встреча! С командармом Трофименко Рябцев служил ещё у Щорса. В те далёкие Бремена Трофименко был рядовым пулемётчиком, а потом командиром пулемётной роты Таращанского полка.
* * *
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.