Тюмень...

Тюменский север.

Тюменская нефть. Тюменский газ...

В Директивах XXIV съезда КПСС по девятой пятилетке записано: «...довести добычу нефти в Западной Сибири до 125 миллионов тонн в год». Это четверть намеченного общесоюзного уровня. В начале мая 1972 года газ Медвежьего месторождения пришел на Урал. А в том же году Всесоюзной, комсомольской ударной стройкой объявлена трасса Самотлор — Усть-Балык — Тюмень — Курган — Уфа — Альметьевск, пуск которой открывает путь тюменской нефти на запад страны.

В 1972 году тюменские нефтяники дали стране 57,5 миллиона тонн нефти. В 1973-м добудут 80 миллионов тонн, а к 1980-му намереваются выйти на рубеж 260 миллионов тонн.

Вдумаемся в цифры. В 1960-м в Среднем Приобье получен первый фонтан, в 1975-м оно станет самым крупным в стране нефтедобывающим районом. В текущей пятилетке общесоюзная добыча нефти должна вырасти на 143 миллиона тонн. Из них на долю Тюменской области приходится 90 — две третьих союзного прироста.

Таких темпов развития не знала ни одна > из традиционных нефтяных провинций страны. И что особенно показательно: эти небывалые темпы достигнуты в местах необжитых, местах сплошного бездорожья, непроходимых болот и тяжелого климата.

Когда стало ясно, что Западная Сибирь — Тюменская область главным образом — вскоре станет основной газонефтяной кладовой страны и единственной, где можно ждать высоких приростов, встал естественный вопрос: как подступиться к баснословным богатствам, как взять их и направить потребителю!

Понятно, придется создавать мощную нефтегазодобывающую промышленность. Ясно, что большая часть сырья пойдет в другие районы страны, а некоторую — особенно попутные газы — этот район должен перерабатывать сам на вновь созданных предприятиях нефтехимии. Логично, что все это потребует мощной энергетической и строительной базы, разветвленной сети дорог, целой системы мощных нефте- и газопроводов. А это, в свою очередь, повлечет приток колоссального количества, рабочих рук, так как места будущего их приложения всегда отличались малонаселенностью или полным безлюдьем.

Короче говоря, встала проблема размещения производительных сил в этом районе, и в частности проблема строительства новых городов и рабочих поселков...

Когда прошлым летом я прилетел в Нижневартовск, то вопреки давно заведенному в командировках правилу не пошел сразу же хлопотать о гостинице, а прямо с аэродрома отправился искать дом, о котором много слышал сначала в Москве, а потом в Тюмени, Тобольске, Сургуте.

Найти его и опознать было несложно. За девятнадцать лет разъездов по северу мне довелось повидать немало, но, сознаюсь, подобного творения человеческих рук и мысли еще не встречал. Если хватит воображения, представьте четыре пятиэтажных дома, плотно приставленных друг к другу торцами и вытянувшихся в одну линию длинной-предлинной кишкой о шестнадцати подъездах. В двух стыковочных местах просвет между домами-соседями равнялся сантиметрам пятидесяти, поэтому строители предусмотрительно замуровали кирпичом окна, выходившие в торец зданий. Они, видимо, испугались, что у будущих жильцов появится искус прямо из своей квартиры выключать радиолу, орущую в квартире дома напротив. В третьем стыке просвет был побольше — метра четыре. Тут окна оставили, что кажется весьма удобным: соседи, не выходя из своих домов, смогут мило беседовать тет-а-тет, делиться по утрам новостями, угощаться сигаретами. Разумеется, если такая потребность у них возникнет.

Один конец этого сверхдома был давно заселен. На балконах сохло белье, а за окнами в горшках млели цветы. Зато второе его крыло являло самый разгар последнего штурма перед сдачей объекта: непролазная грязь, горы строительного мусора, зияющие траншеи подземных коммуникаций. Где бочком, где вприпрыжку с доски на доску я пробрался в подъезд. Пахло свежей краской. Отделочники еще не ушли, и квартиры были открытыми. Я не плутал. С домами этой злополучной серии хорошо знаком по Норильску и Талнаху, Петропавловску-на-Камчатке и Амурску, Хабаровску и Ташкенту. Сам, между прочим, живу под Москвой точно в таком же, всеми раскритикованном, всеми клятом доме, где в квартирах нет прихожей, где все удобства настолько совмещены, что становятся неудобствами, где узкие смежные комнаты-пеналы и кухня так спланированы и так незаметно переходят друг в друга, что не сразу сообразишь, двухкомнатная ли это квартира с кухней или сплошная жилая кухня очень сложной, зигзагообразной конфигурации.

— Любуетесь? — спросила за спиной Тамара Голубева, мастер бригады отделочников. — Самим смотреть противно.

Вот какой дом построили иркутяне в Нижневартовске, по улице Строителей, № 10-12-14-16. Дом-уникум, «слава» которого махнула за тысячи верст.

Честно говоря, я бы его и не искал, а встретив, воспринял бы как некий архитектурный нонсенс, которые иногда случаются и от которых, н сожалению, не всегда убережешься. Но за день до этого в сургутском филиале ЛенЗНИИЭПа (Ленинградского зонального научно-исследовательского и проектного института типового и экспериментального проектирования жилых и общественных зданий) мне показывали великолепно выполненные эскизы будущих микрорайонов Нижневартовска. Прекрасные здания гармонично сочетались друг с другом и островками тайги, которая любовно была сохранена в городе. По-современному были спланированы улицы и площади. Видел я на картинах и то место, где вытянулся сейчас передо мной четырехкорпусный уродец. Только при очень большой фантазии можно было уловить что-то общее между вчерашней и нынешней картинами. Если пользоваться терминами из области литературы, соотношения между ними можно было бы определить как романтизм и реализм.

Вчера в Сургуте ленинградские архитекторы мягко сетовали на строителей, которые-де не всегда выполняют их рекомендации и возводят кварталы, не сообразуясь с проектами. А сегодня я увидел, что может скрываться за этой вежливой и дипломатичной формулировкой. В одном месте поразила необычная форма четырехэтажных домов. Объяснили: москвичи отправили на Среднюю Обь девятиэтажные дома-башни. Но ни кранов для их строительства, ни лифтов нижневартовцы «выбить» не сумели. Решили из одной башни делать две коротышки.

Позже в беседах с архитекторами и строителями, работниками научно-исследовательских и проектных институтов я выслушал массу убедительных сентенций о философском и эстетическом содержании городских застроек, о социальных и демографических обоснованиях проектируемых жилых зданий. Слушал я эти умные слова, вспоминал нижневартовскую судьбу девятиэтажки. Философия и эстетика, конечно, это прекрасно. Если социология и демография что-то обосновывают, то им и вовсе цены нет. Но как все это не на словах, а на деле увязать с тем самым градостроительством, которое порой низводят до уровня гастронома. Ведь надо же додуматься — дома, как колбасу, резать на куски...

Все это было бы очень смешно...

Когда я делился наблюдениями по поводу строительства новых городов и поселков с одним из архитекторов Ленинграда, он сказал:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.