Целыми днями слушал, как море шумит. Штормило...

А увезла меня Глафира в тундру — еще тяжелее стало. Не бросала она меня одного, то и дело, слышу, мчится от стада. Кинет хорей у входа, приласкает, накормит, делать что-нибудь даст, что мне по силам, а сама летит опять к оленям: тяжелое, комарное лето было.

А я? Ну, куда слепой в тундре? Какое горе может сравниться с этим? Переживал я, думал. Чересчур много думал. И надумал плохое.

Однажды Глафира — сам я попросил — дала мне шкурки песцовые выделывать.

— Да, — говорю, — хоть я и слепой, да мужчина, не первый раз в руки беру... И все испортил сослепу, все изорвал. А она целую зиму с капканами ходила за песцами за этими. Со слезами бросил я езейко, плюнул на жизнь свою, взял нож, отошел дальше от чума и вот...

Пётр провел рукой по шее.

Никогда не прощу себе того мучения, которое Глафире принес. Но жена и тут меня простила. Чем она лечила меня, как согревала? Если бы сказали, что она рану мою языком зализывала, поверил бы... И ни разу не сорвалась, ни разу не закричала. Только нож никогда под руку не попадал.

...Время шло. Не мог я больше так жить, на месте, чтобы за руку водили. Но и Глафире ничего не говорю, новое беспокойство не хочу доставлять ей. Выйду, постою у входа, послушаю ветер и возвращаюсь обратно в чум, к очагу поближе.

Выдался как-то перед Новым годом день хороший. Зимовали мы в лесах по реке Пинеге, к Двине поближе, там, где много раз до войны стояли. Заметил я, что ветер не меняется уже неделю, дует ровно и спокойно... Слышу, сын от матери из стада приехал. Его Глафира рано начала с собой возить: нужда заставляла, да и в чуме оставлять не с кем было. Подъехал, кричит:

— Папа! Мама сказала, что приедет. Вместе будем Новый год встречать!

— Очень хорошо, — говорю, — сын. А оленей погоди распрягать.

— Почему, папа?

— Дай мне хорей и вожжу, сын. Садись рядом. Только не подсказывай и смотри, чтобы от чума далеко не уехать.

Поднял я хорей. Рука дрожит, словно в пропасть прыгнуть собрался. Хлестнул вожжой. Поехал!

Держу ветер на щеке, погоняю оленей.

— Направо островок леса? — сына спрашиваю. И голоса своего узнать не могу.

— Да! — отвечает, а сам аж повизгивает от удовольствия. Гоню дальше.

— Теперь вдоль ручья едем?

— Да.

Повернул обратно к чуму. Лицо горит. Сам правлю! Вдруг сын за руку схватил:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.