Сергей Тюленин

- Нет.

«Значит, она просто не успела ничего сказать ему», - с удовлетворением подумал Серёжка.

- Он ещё придёт, он парень свой, - сказал Серёжка. - Как ты думаешь жить дальше? - спрашивал он.

Валя самолюбиво повела плечом:

- Кто же может это сказать теперь? Никто же не знает, как это всё будет.

- Это верно, - сказал Серёжка. - К тебе можно будет зайти как-нибудь? Родители не заругаются?

- Родители... Заходи завтра, если возможность будет. Я и Стёпку позову.

- Как зовут тебя?

- Валя Борц.

В это время до их слуха донеслась длинная очередь из автоматов, а потом ещё несколько коротких - где-то там, в Верхнедуванной роще.

- Стреляют. Слышишь? - спросила Валя.

- Пока мы тут сидим, в городе, может, ни весть что происходит, - серьёзно сказал Серёжка. - Может, немцы и на вашей и на нашей квартире уже расположились, как дома?

Только теперь Валя вспомнила, при каких обстоятельствах она ушла из дома, и подумала о том, что, может быть, Серёжка прав и мать и отец волнуются за неё. Из самолюбия она не решилась сказать первая, что ей пора уходить, но Серёжка, как видно, никогда не заботился о том, что могут о нём подумать.

- Пора по домам, - сказал он.

И они тем же путём выбрались из школы.

Некоторое время они ещё постояли у забора у садика. После совместного сидения на чердаке они чувствовали себя несколько смущённо.

- Так я зайду к тебе завтра, - сказал Серёжка.

А дома Серёжка узнал об увозе немцами раненых, оставшихся в больнице, и о гибели врача Фёдора Фёдоровича. Это произошло на глазах сестры Нади; она и рассказала Серёжке, как это случилось.

К больнице подъехали две легковые и несколько грузовых машин с эсэсовцами, и Наталье Алексеевне, которая встретила их на улице, предложено было в течение получаса очистить помещение. Наталья Алексеевна сразу отдала распоряжение всем, кто может двигаться, переходить в детскую больницу. Но всё же стала просить об удлинении срока переселения, ссылаясь на то, что у неё много лежачих больных и нет транспорта.

Офицеры уже садились в машины.