К нему идешь по лесному болоту, каких нынче становится все меньше, – по живому упругому ягоднику; чавкает вода, жгут комары, синеют черничники на мало-мальски сухих местах, и не покидает тебя ощущение крепкого здоровья этого верхового болота, откуда берется одна из знаменитых рек России.

Дважды деревья расступаются, открывая зеленые чарусы в слабых березках, и, собравшись, как-то сразу приводят к самому истоку, так что и опомниться не успеваешь. Сердце сжимается от неожиданности встречи, от значимости и беззащитности увиденного.

В низинке, в затенении елей, сосен и берез, сруб в один венец, на земле. Из-под зеленых округлых мхов в него точатся два ключика, а выпадает один – Вятка... Вода в срубе темно-каряя, прохладная и живительная. Пьешь – она вздрагивает; дно близко, бронзовая еловая шишка на нем.

Пьешь, и сила входит в тебя, достигая и малой жилочки, и жизнь, как река, и река, как жизнь, видятся вечными от истока до устья.

Жарко пахнет живицей, отчего вспоминаются детство и лепешки из живицы, или «серы», которые мы, дети и взрослые, жевали, чтобы заглушить голод... Сюда пропархивает солнышко, играет в срубе, в ручье, заплетая его в блестящую косичку, высвечивает три малые елочки у края сруба, у изголовья начального ключа.

Думаешь о том, что шесть тысяч вятичей летом 1941 года легли в землю на Ельнинском выступе лицом к врагу и за этот родник, и за хрупкие эти елочки у его изголовья.

Неожиданно вспоминается писатель X, что в конце пятидесятых годов звал к звездам и ходил во «властителях дум» у части читателей. А теперь вот на телеэкране умиляется тем, -что в Вашингтоне охотничьи сосиски можно достать без очереди... Как же звезды и думы? Неужели охотничьи сосиски все-все перевесили? С острой жалостью думаю о том, что у него никогда не было такого вот родника.

Я был у истоков трех великих рек: у резного терема Волги, у колодца с деревянной птицей под белой березой – у Камы и вот у вятского сруба.

Приходилось слышать:

— Бедноват сруб у Вятки.

— Надо что-нибудь посолиднев, – терем какой-нибудь!

А надо ли?

Вятка родилась в удмуртских лесах, под еловыми и сосновыми кореньями, среди мхов, искорей и зыбунов, среди синих черничников и желтых морошников, токов глухариных и тетеревиных, родилась потаенно и свято, и золотой сосновый венец, не нарушая природы, очень ей к лицу.

Начальная Вятка не спешит показываться на люди. Она уходит под мхи и буреломы, мягко буравит торфяную плоть болота, скрывается в чаще, и не уследить, где, когда, на каком метре или километре принимает первый потаенный приток. Река словно предчувствует: как только она выйдет на открытое пространство, ей придется худо.

Не за один наезд, а за жизнь я прошел, проехал, проплыл всю Вятку, все тысячу триста четырнадцать километров и свидетельствую: от верховий и до низовий, от Нагорского и до Мамадышского района дно у реки деревянное из-за молевого сплава, захламленное гниющим лесом. Даже в черте столицы вятского края – в городе Кирове – купаться в Вятке опасно. Забивает реку древесный хлам, топляки, из-за которых гибнут люди, глохнут родники, вырождается рыба.

А берега красавицы Вятки?

Корабельные рощи, которыми восхищается весь мир на шишкинских полотнах, в жизни сведены начисто. Такие районы, как, скажем, Белохолуницкий, что все еще числятся лесными, на самом деле превращены в районы кустарниковые.

Я веду речь о спасении не только единственной в Европе большой реки, по счастью, еще не перегороженной плотинами, не замученной насмерть отходами промышленных предприятий, но и о сохранении уникального природного и культурного региона, родины великих талантов и прославленных народных промыслов. Вятке грозит участь мертвой реки, на берегах которой новый Чайковский или Грин уже не родятся...

Что делать, чтобы спасти Вятку? Прежде всего сократить вырубку леса в здешних краях. Сегодня одна восьмая часть всей общесоюзной добычи леса уже не по плечу Кировской области, которая, кстати, по площади лесных массивов занимает в Союзе более чем скромное место.

Прекратить молевой сплав по всей Вятке-реке и провести необходимые работы по очистке ее ложа от затопленных деревьев. Природа благодарна и на заботу всегда отзовется добрыми дарами. Недавно был запрещен молевой сплав на притоке Вятки – на реке Белая Холуница. Я видел эту реку до и после запрета. Из черной она превратилась в чистоводную, действительно белую реку, чьи перекаты и омуты отливают серебром, и рыбы в ней стало больше.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.