«Одинокая опозоренная баба», получившая «Русский Букер»
![]() |
Иллюстрации: Наталия Пастушенко |
На следующий же день после того, как Елена Колядина получила за свой роман премию «Русский Букер», она почувствовала, что такое проснуться знаменитой по‑русски. «Сижу и читаю в Интернете о себе. Пишут, что якобы сижу, одинокая опозоренная баба, и мечтаю о сексе. Хоть справку из женской консультации неси, что гормональный фон в норме!»
Некоторые литературные критики назвали её «весёлую галиматью об огненной елде и золотых лядвиях», историю о 15‑летней Феодосье, жившей в XVII веке в городке Тотьме Вологодской области, срамным лубком и категорически отказались признавать в ней какие‑либо достоинства. Колядину забавляет такой шум. В то же время ей приятно, что читатели отождествляют её и героев произведения. Говорит, что вот про Набокова говорили, будто он педофил, раз «Лолиту» написал, а про Достоевского и вовсе ходили слухи, что он сам в молодости старушку убил. «Так что для меня это высшая награда — значит, я всё‑таки сумела сделать поступки героев реальными!»
Елена Колядина со старушками (да и не только) в ладах — друзья и коллеги просто обожают её за яркий, искрящийся добротой характер. А из извращений у неё, пожалуй, только одно. Елена любит писать. И делает это азартно, энергично, с верой в то, что если она смеётся и плачет над тем, что написала, то засмеются и заплачут её читатели. Она уверена, что стать писателем может каждый, кто хочет: «Ну и что, что есть Толстой, Чехов, Достоевский?! Может, сейчас читателям нужна Колядина!»
Здоровую самооценку Лене, как она сама рассказывает, привил папа: «Он будил меня с известными словами: «Вставайте, граф, вас ждут великие дела!». А ещё, когда я робела, всегда говорил, что ориентироваться, вставать в пару надо к сильному, а не к слабому». Кстати, папа Лены сам пописывал охотничьи рассказы, поэтому совершенно не удивился, когда дочка лет в 15 написала рассказ и отослала его в журнал «Юность».
«Жили мы в Череповце, было бы логично обратиться в местную газету, а мне, как папа и советовал, хотелось напечататься в солидном журнале. Ведь мечтать надо о вершинах!» — улыбается Лена. Но ей отказали. Ответ прислали на фирменном бланке, где посоветовали больше учиться и заниматься комсомольской работой.
Поступать в институт Колядина поехала в Ленинград: «Хотела поступить в ЛГУ, на факультет иностранных языков или филфак, но моя тётя сказала, что там нужна, как тогда говорили, волосатая рука на белом телефоне… Я засомневалась. А сейчас, когда напоминаю об этом тёте, она отказывается от своих слов и говорит, что она всегда знала, что у меня талант».
Но тогда абитуриентка пошла сдавать вступительные в Ленинградский институт железнодорожного транспорта. Отучилась и по распределению вернулась в радиоцех станции Череповца. С большим трудом новоиспечённый инженер-электрик отработала полученное образование. Как она подозревает, в цехе её не любили и, наверное, считали лентяйкой…
Снова к любимому делу Лена вернулась в 1995 году, когда была в декретном отпуске по уходу за вторым сыном: «Все знают, какая это рутина. Одно и то же. А тут мы с мужем съездили на «Поле чудес», и я написала об этом в местную газету». Но на этом она не остановилась. «Ко мне приехала подруга из Питера, и я стала расставлять для завтрака масло, батон, колбаску, а она махнула на стол и говорит: «Сейчас у нас это не едят, сейчас в моде мюсли». Я написала смешной рассказик под названием «Я мюсли, значит, я существую», выпросила у мужа деньги на билет и поехала в «Космополитен».
Когда она нашла большое офисное здание, внутри оказалась охрана. Она упросила набрать телефон редакторов, закивала, когда её спросили, назначали ли ей, и её пропустили. «Внутри было всё такое шикарное, тогда, в 90‑е, ньюсрум был в диковину! Мне казалось, что я попала в Нью-Йорк! Меня не только выслушали, но и обогрели — как раз была такая морозная зима! Назвали талантливым автором, надарили много подарков, пригласили на работу… Я в жутком стрессе вышла на улицу. Задыхалась от счастья, такого острого, будто сына родила! Мне, наверное, сейчас такого чувства не испытать. Я стояла под каким‑то кустом замерзшим и думала, что вот умру от счастья, здесь меня и найдут».
Журналистом «Комсомольской правды» Лена тоже стала совершенно неожиданно для неё самой. «Ох, это тоже было примерно в то же время. Я поехала на пресс-конференцию Ястржембского от череповецкой газеты в Москву. Немного оробела, сижу в рейтузах, потому что опять был страшный холод, а вокруг все красивые. И задавали такие умные вопросы. Например, почему в президентском пуле всего 15 человек, — вспоминает она. — Но я всё равно встала и сказала, что в Череповце был недавно Борис Ельцин, и ему искали кровать, потому что та, что была, не подошла по росту. И задала вопрос, связанный с кроватью. Была какая‑то тишина. Мне ответили, а после пресс-конференции ко мне все подошли и стали приглашать писать в их издания».
Планы. Сейчас Лена дописывает продолжение романа, где Феодосья встретится с украденным сыном, уйдёт в мужской монастырь и влюбится… в науку. Фото из семейного архива.
Но Колядина выбрала «Комсомольскую правду», где проработала 10 лет. Особенно она гордится материалами, по которым был мощный отклик. Например, об американцах, которые начитались о красивой жизни в Советском Союзе и уехали в Бабаево. «Я не могла понять, почему они не жалеют об этом. Вот здесь, на фото, они стильные, уверенные, и вот передо мной… Мне казалось, что они совершили ошибку». Или об ужасах в доме престарелых, когда по её статье собралось правительство…
«А туристы, которые плыли на пароходе по Вологодской области? У них открылись язвы, им сделали операции в больнице посёлка, а они в благодарность перечислили средства на ремонт и покрасили стены в розовый цвет», — Лена с удовольствием перечисляет свои профессиональные удачи. Но и о том, как некоторые объекты предъявляли ей свои претензии, не забывает. Когда она написала статью о злоупотреблении бывшего сейчас депутата Госдумы недвижимостью, он подал на неё в суд. «Так что теперь, когда я читаю критику на свой роман, я не переживаю. Потому что моя нервная система закалена судами, обвинениями, звонками».
До романа «Цветочный крест» Лена написала 11 любовных романов, которые уже изданы: «Вот люблю их читать, и всё тут! Подсела! Порой получу аванс в пять тысяч рублей и пойду куплю на тысячу книжек Даниэлы Стил, которая на первом месте по продажам такой прозы. И вообще мне интересно узнать, в чём успех того или иного автора. Я всегда покупаю и изучаю, что к чему».
Однажды Лена спросила у одного из редакторов, чем её рассказы отличаются от, например, творчества Льва Толстого. «Она мне дала дельный совет: «У тебя — балалайка, а у него — большой симфонический оркестр». И я поняла, куда надо двигаться».
Книгу она писала два года, а потом постоянно распечатывала, чтобы пристроить её в издательства. Но роман не брали. «И тогда я пришла сама и оставила его Букеровскому комитету. Я же как Фрося Бурлакова!» После вручения 60 тысяч рублей за попадание в шорт-лист и 600 тысяч рублей за победу отношение к ней изменилось. Теперь она сама даёт интервью, её приглашают на съёмки, она наконец‑то лично познакомилась со многими писателями, которых раньше видела только на встречах с поклонниками.
Её книгу продолжают критиковать. Особенно Елену поражают обвинения в богохульстве — в книге священник влюбляется в Феодосью, обвиняет её в колдовстве и инициирует сожжение в срубе. «Это же богоискательство! Да и в церкви люди разные. А что касается самого сюжета, он абсолютно реальный — есть документальные свидетельства, что женщину сожгли по такому обвинению. Конечно, мне не всё удалось, не все поступки героев мотивированны, но я там столько секретиков, как в детстве, оставила. Например, одного из героев зовут так же, как моего предка, готовят там картофельную рогульку, присыпанную манной крупой, как в моём детстве… Ну и что, что картошки в XVII веке не знали в России, как пишут критики, ведь это мой созданный мир, и в нём картошка есть!»
Она с интересом вчитывается в рецензии, которые ругают её за излишний эротизм, за плохой язык, за мракобесие: «Будто мы сейчас, когда на кухне сидим в женской компании, не говорим о сексе. Я не знаю, как было тогда, но такой мощной реакции я не ожидала. Недавно мне позвонила знакомая, которая сильно пьёт, гуляет, матерится, живёт с бандитом. Она сказала, что я в её душе своим произведением всё святое перечеркнула».
А ещё читатели, которые успели прочесть книгу в Интернете, уверены, что у Лены не сложилась личная жизнь. «Мол, такое невозможно выдумать, значит, по Фрейду — о наболевшем пишет. А в личной жизни у меня всё замечательно: муж-предприниматель, который меня любит, балует и во всём поддерживает». У Колядиной двое сыновей: старшему 23 года, работает в департаменте семейной и молодёжной политики города Москвы и на общественных началах в Росмолодежи. Младшему 17 лет, он студент Высшей британской школы дизайна. В премии мамы они уже поучаствовали: один попросил приобрести «Макинтош», а второй — годовой абонемент в фитнес-клуб.
В 6-м номере читайте об одном из лучших режиссеров нашей страны Никите Сергеевиче Михалкове, о яркой и очень непростой жизни знаменитого гусара Дениса Давыдова, об истории любви крепостного художника Василия Тропинина, о жизни и творчестве актера Ефима Копеляна, интервью с популярнейшим певцом Сосо Павлиашвили, детектив Ларисы Королевой и генерал-лейтенанта полиции Алексея Лапина «Все и ничего и многое другое.
Археологи отыскали столицу древней Хазарии?
Одно из лучших творений великого немецкого художника Ганса Гольбейна
Центр дизайна Artplay переехал на площади завода «Манометр»
Онфлёрский фестиваль российского кино уникален, как минимум, для Европы. Судите сами…
В поисках российского супергероя