В городе Тамбове на берегу реки Цны стоит небольшой деревянный домик, в котором разместились все общественные организации завода «Комсомолец»: партбюро, завком, комитет комсомола. Секретарём комсомольского комитета здесь работает Татьяна Яковлевна Мартынова, но все называют её просто Таней. У неё открытое лицо, чуть прищуренные, смеющиеся глаза, ровный пробор светлых волос. Всюду, где Таня появляется, она приносит с собой какую - то неуловимую чистоту, располагающую искренность. Когда она стала секретарём, в первый же день начала приводить в порядок комнату комитета комсомола. Таня попросила побелить стены, вымыть полы, иначе расставила столы, достала где - то диван - правда, не первой молодости и переживший, видимо, много хозяев, - принесла откуда - то шкаф, сложила туда краски, бумагу, плакаты - и стало в комнате светлей и просторней.

- Ах, как хорошо! - воскликнула Аня Клинкова, зайдя вечером в комитет.

Так было в первый день, а на следующий Таня пошла по цехам. Весёлая, приветливая, подойдёт, остановится, поговорит с ребятами; казалось, на душе у неё легко, свободно, на самом же деле она очень волновалась. Легко привести в порядок комнату, но куда труднее начинать работу на заводе, комсомольская организация которого чуть не полгода была «притчей во языцех» и в райкоме, и в горкоме, и даже в обкоме комсомола.

Предшественница Тани была, в сущности, честной и исполнительной девушкой, но у неё не было опыта комсомольской работы. Она была избрана секретарём по рекомендации райкома комсомола. Но вот прошёл месяц, второй, а работа в комсомольской организации не улучшалась. Что же сделали райком и горком комсомола? Как помогали молодому секретарю? По существу, никак. Только выносили грозные решения, неизменно начинавшиеся словами: «Считать недостаточным». Предоставленная самой себе, девушка, вместо того чтобы опереться на актив, бралась за все дела сама: бегала по цехам собирать взносы, повторяла комсомольцам нотации, слышанные в райкоме, уговаривала комсомольцев идти на занятия, устраивала в дни учёбы заслон у проходной... И, конечно, ничего у неё не получалось, всё валилось из рук. Взыскания сыпались одно за другим, а кончилось тем, что её освободили «за развал работы».

Таня попыталась разобраться во всех этих делах. 'Почему за последнее время ни один молодой рабочий не подал заявления о приёме в комсомол? Почему у некоторых хороших ребят образовалась задолженность по членским взносам? Таня поняла: это оттого, что её предшественница была одна, у неё здесь не было подруг и товарищей, не было помощников, не было главного - актива.

Как будто бы простое дело - собрать на занятие комсомольцев. Там, где комсомольская работа поставлена хорошо, и собирать незачем: придут сами. А здесь, в механосборочном, приходится ходить от станка к станку, каждому молодому)рабочему объяснить, что это нужно и интересно и что мало самому читать ежедневно газеты. Конечно, Таня может убедить ребят, и они придут, но ведь есть в цехе комсорг Аня Клинкова. Пусть она организует занятия! А через час Тане становится обидно, что так мало собралось на занятия. Ей кажется, что это её вина, что если бы не комсорг, а она сама говорила с ребятами, пришли бы все. И всё же Таня успокаивает комсорга Аню Клинкову: «Сразу хорошо не бывает, Аня. Соберёмся, поговорим».

А после собрания, тяжёлого, томительного, похожего на допрос, у Тани разговор с Мишей Малкиным, группоргом.

- Скука, Таня... Мелем одно и то же...

Таня смотрит на него. Он сдвинул брови, и они выровнялись в одну прямую линию, а над переносицей дужкой собрались складки. Когда Миша говорит, эти складки слегка вздрагивают и набухают.

- А что ты предлагаешь?

- Ничего не предлагаю, но знаю, что плохо, когда вот третье собрание у нас всё та же песня: об уплате членских взносов и о посещении занятий политшколы.

- Что же, Миша, делать?

- Повеселей что - нибудь... Для девушек танцы до упаду, что ли, а нам, токарям... - Миша не окончил и рассмеялся. Он, конечно, шутил, но Таня сама знала, что многие девушки чересчур увлекаются танцами и тратят на них всё свободное время; приходилось ей видеть в клубе и подвыпивших ребят. «Не сердись, Таня, - говорили они, - выпили немножко, для весёлости...»

Долго помнила Таня этот разговор с группоргом. «Скука, Таня...» «Что же делать?..» А делать что - то надо было обязательно.

Как - то Василий Павлович, секретарь партбюро, встретив её, спросил:

- Что ты, Таня, такая хмурая? Пойдём ко мне, расскажешь.

И Таня рассказала. Внимательно выслушав её, секретарь партбюро подумал и предложил:

- А ты возьмись - ка вместе с Аней Клинковой и устрой вечер вопросов и ответов.

А ведь верно! И как это ей самой не пришло в голову? Написали объявления, повесили почтовые ящики. Через три дня набралось 52 вопроса. Вопросы были разные: «Почему трава зелёная?», «Положение в Китае», «Что сейчас делает Маресьев?», «Почему в многотиражке не поместили мою заметку?», «Человек, говорят, произошёл от обезьяны, а обезьяна от кого?», «Почему на нашем участке все выполняют нормы, а весь участок не выполнил месячного плана?», «Положение молодёжи за рубежом»...

Для ответов привлекли И преподавателей вечерней школы, и секретаря партбюро завода, и начальника цеха, и редактора многотиражки, и инженеров. Вечер прошёл очень интересно. Потом принесли радиолу, танцевали, пели и впервые все вместе пошли с песней по заводскому двору. Вывали на улицу, у маленького домика, что над Цной, остановились. «Зайдём в комитет?» Зашли, расселись и начали думать, каким будет следующий вечер. Шумели так, что через три стены услышал Василий Павлович и пришёл узнать, что случилось.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.