Сады во мгле

Опять цвели яблони, и аромат цветения был густ и прян, от него томило на сердце и сладко-сладко кружилась голова.

Можно закрыть глаза и представить то, что видела Наташа в дальнем чужом краю в свои первые, так запомнившиеся дни на фронте: сады, облитые ровным лунным светом, резкие тени искривлённых яблонь на сером полоти? островерхих палаток, бело-розовую, сладко пахнущую мглу, грохот и лязг железа, скрипение повозок на дороге невдалеке - и ни единого человеческого голоса, словно сами по себе катились громадные машины и орудия к линии фронта. Можно отчётливо представить всё, славно это было не два года назад, а вчера... И как она провожала капитана Львова через сады к перевозу и тоску на сердце, когда он помахал ей рукой с парома... Всё это было, и всё прошло. И тиха дорога за селом, и вот плакучая ива над медленной струёй, и яблоневое цветение в отцовском старом саду.

Позади послышались шаги, Наташа обернулась - отец. Как он постарел за это время, пока они была на фронте!

- А я весь сад исходил, - сказал он. - Ты что рано встала?

- Так... Вспомнилось утро, когда уходила на фронт.

- А! - отец, хмурясь, закурил цыгарку. - Пахать мы нынче кончим в срок, но только уж как они там хотят, а из председателей я долой! - неожиданно закончил он и сердито высек огонь из кремня. - Спина - ну, нет мне от неё покоя! - цыгарка затлелась, густой синий дым пополз к яблоневым ветвям.

- А ты что так рано? - спросила Наташа.

- Майор какой-то разбудил. Я увидел его да спросонок чуть не сомлел: ну, вылитый Андрей! Да вон он сам!

Но Наташа уже не слышала последних слов отца, она бежала навстречу тому, кто пришёл за её сердцем, за её жизнью.

Она остановилась перед ним, и перевела дыхание, и не знала, что сказать. Он обнял и прижал её к себе. Когда Наташа открыла глаза (у неё кружилась голова от поцелуев и пряного яблоневого цвета), отца уже не было в саду.

- А вы тогда жаловались на яблони. Видите: они опять цветут! - сказал майор Львов.

Бело-розовая мгла, несказанная красота цветения, весенняя пора, благословенная вовеки!