Вскоре мы оказались в запасном полку, где несколько недель с утра до ночи вместе с бородачами-добровольцами, годившимися нам в отцы, постигали азы военной науки: ползали по-пластунски, стреляли, преодолевали препятствия.

И вот наша четверка в действующей, вновь скомплектованной дивизии. Мои друзья попали в один полк: Генка и Витек, будущие электротехники, стали связистами, а Толян – санитаром. Меня как студента-полиграфиста направили в типографию военной многотиражки.

Около месяца наша дивизия, упорно обороняясь, отбивалась от гитлеровцев. Я изредка встречался с ребятами, они забегали ко мне или я, исполняя обязанности наборщика, корректора и одновременно репортера, бывал в блиндажах и окопах. Мои друзья воевали успешно: Толян десяткам раненых спас жизнь, а связисты Генка и Витек, кроме своих обязанностей, иногда даже ходили «в гости» к врагу за «языками». Командир разведроты охотно удовлетворял просьбы моих друзей – закаленных спортсменов, включая их в поисковые группы. Наша газета неоднократно писала об их ратных делах. Я клял судьбу и хотел «дезертировать» на передовую соседней дивизии, но жаль было расставаться с друзьями, и я подал докладную с просьбой перевести меня в полк. Но ответа не успел получить. На нашем участке фронта резко обострилась обстановка. Полк с моими друзьями-связистами оказался в окружении, но каким-то чудом вырвался из кольца и, наполовину поредевший, соединился с дивизией.

Узнав об этом, я хотел отпроситься у командира, чтобы сбегать к товарищам, но тут в редакционный автобус пришел замполит полка и попросил напечатать заметку о героях, которые, по сути дела, спасли полк от уничтожения. Это были два связиста – мои друзья.

...Геннадий и Виктор прокладывали телефонную связь к роте. Обходя овражки и болотца, заблудились, чуть не утонули в трясине, а когда после долгих мытарств выбрались на твердь, оказались в тылу у гитлеровцев, слабо охранявших подходы к непроходимому болоту. Геннадий и Виктор проползли мимо сторожевого поста, обнаружили немецкий кабель и двинулись по нему. Вскоре у блиндажа увидели часового. В блиндаж то и дело проходили офицеры и солдаты. Ребята, посоветовавшись, решили его взорвать. Распределили обязанности: Виктор с винтовкой укроется в кустах против входа в блиндаж, а Геннадий опустит в вентиляционную трубу гранаты, из последней выдернет чеку и быстро, пока три-четыре секунды горит запал, укроется за камнем у двери блиндажа.

Задуманную операцию провели четко. Дождавшись, когда на командном пункте немцев, а им и оказался блиндаж, собралось порядочно офицеров, видимо, пришедших на совещание, ребята сняли часового...

Немногих уцелевших от взрыва фашистов, выбегавших из блиндажа, встретили прицельные выстрелы моих друзей. У гитлеровцев поднялась паника, наше командование, решив, что на выручку подошли свежие силы, стремительно повело бойцов в том направлении.

Так Геннадий и Виктор ценой своей жизни спасли сотни людей. Виктора убили, а Геннадий был тяжело ранен. Его из окружения вынесли. Жил он еще часов пять, приходил изредка в сознание и успел рассказать о взрыве блиндажа.

Содержание заметки об их подвиге я запомнил так, что и спустя сорок лет могу без газетного текста, на память, рассказать слово в слово. Я сам набирал и печатал ее. Мои слезы смешивались с типографской краской.

А вскоре я получил еще одно горестное известие. Анатолий, спасший жизнь семидесяти восьми бойцам и командирам, вытаскивая с поля боя очередного раненого, погиб, прикрывая его от осколков мины своим телом.

После этого я взбунтовался, требуя немедленно отпустить на передовую. Старик-редактор, хотя и сочувствовал моему горю, желанию мстить за друзей, отказал: у нас и так не хватало людей. Но вскоре в мою судьбу «вмешалась» мина, угодившая в наш старенький редакционный автобус. Мне досталось несколько осколков. Пролежав в госпитале около месяца, я скрыл свою военную специальность и был направлен в другую дивизию пехотинцем.

Решение мстить за смерть друзей, не ограничиваясь участием в атаках, мне удалось осуществить с трудом. Я попросил у командира роты снайперскую винтовку. Пришлось доказать, что в свое время мне одному из первых в школе вручили значок «Ворошиловский стрелок», после чего командир дал разрешение.

Я уничтожал оккупантов, приговаривая после каждого выстрела: «Это вам за Родину, за моих товарищей!» Но и меня несколько раз дырявили гитлеровские пули и осколки. После лечения опять бил фашистов. Снова был тяжело ранен, надолго угодил в госпиталь, где и встретил День Победы.

Судьба забросила меня далеко от родного городка. Первые годы работал без отпусков по восстановлению разрушенного войной завода, долечивал раны, то и дело напоминавшие о себе, учился и не заметил, как стал отцом взрослых сыновей, а потом дедом.

Все это время часто подавлял приступы тоски по родному городку. Мои старики и родители друзей давно ушли из жизни, ехать было не к кому, да и не хотелось бередить себя тяжелыми воспоминаниями. Но старость сентиментальна, и я не выдержал.

И вот стою на колокольне, где сорок с лишним лет назад наша четверка, прощаясь с городком, оглядывала его с высоты. Удивительно, но удалось мне найти и потемневшие от времени монетки.

Возвратившись домой, укрепил гривенники у письменного стола под портретами моих друзей. Об истории монет, как мы намечали в далеком прошлом, я рассказал только своим внукам: мои друзья потомства после себя не оставили. Когда-то Анатолий возложил на меня обязанности историка-летописца, но не пришлось мне написать о своих друзьях в серию «Жизнь замечательных людей». Ограничиваюсь этим скромным повествованием. Отдаю долг их светлой памяти.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.