Чилийский кинорежиссер Себастьян Аларкон вынужден работать за пределами своей родины. Последние тринадцать лет он живет в СССР. Получил высшее образование во ВГИКе, работает на киностудии «Мосфильм». Его документальные короткометражные ленты «Первая страница» и «Три Пабло», художественные — «Ночь над Чили». «Сайта Эсперанса», «Падение кондора» получили награды на международных кинофестивалях в Москве, Тампере (Финляндия). Лондоне, Оберхаузене (ФРГ). Имя молодого чилийца сегодня известно во многих странах мира. Недавно на киноэкранах демонстрировалась его новая игровая лента «Выигрыш одинокого коммерсанта».

Хунта Пиночета внесла имя Себастьяна Аларкона в «черные списки» особо опасных преступников — без права въезда в страну. Он получил такой запрет, потому что в художественном фильме «Ночь над Чили» вывел образ фашистского диктатора, пришедшего к власти коварством и обманом, жестокостью и террором превратившего страну в тюрьму.

В июне 1984 года пресса Пиночета сообщила, что желающие могут возвратиться на родину, им будет гарантирована свобода. Однако те, кто поверил, жестоко обманулись: их бросили в тюрьмы.

Аларкон остался, как он говорит, на своей второй родине — в СССР. Нелегким был путь Себастьяна к осуществлению своей мечты. Она сбылась: Аларкон стал кинорежиссером, членом Коммунистической партии Чили.

Тема моих картин — прозрение человека. В жизни самое главное — обрести свое «я», жить болью своего народа. Мои фильмы направлены против мира капитала, наживы, безнравственности. В этом мире я долгое время жил сам и потому знаю его. Я родился в 1949 году в Вальпараисо — в переводе на русский язык это означает «Райская долина». Большой порт на берегу Тихого океана, один из красивейших городов Латинской Америки. Мои родители принадлежали к среднему классу, семья была большая, четверо детей: я, два брата и сестра. Часто не хватало денег на еду. Когда мне исполнилось десять лет. меня как старшего отдали в духовную семинарию. Я был робким, застенчивым и потому сразу попал под влияние монахов. Нас заставляли молиться с утра до вечера. А между молитвами рассказывали о безбожниках-коммунистах, о дикарях, живущих в Сибири, о городах, по которым бродят медведи. По субботам демонстрировали фильмы. Сейчас я понимаю, что это были реакционные картины, но тогда они для меня означали хоть какое-то окно в мир. выход из скучной. затворнической жизни.

В 14 лет я начал задумываться над «мирскими» вопросами, меня стали одолевать сомнения в правильности церковных догм. И вот однажды меня вызвали к «отцам семинарии», и я услышал: «...вы потеряли веру, поэтому должны покинуть эти стены...» Я вернулся домой.

В поисках работы мои родители переезжали с места на место. И я смог, как говорится, на практике познать противоречия классового общества, своими глазами увидеть правду о жизни народа.

Как ни странно, но мое стремление стать кинорежиссером связано с маминым запретом. Ребята нашего квартала почти ежедневно ходили на американские боевики, любили фильмы о ковбоях, бандитах. Других картин в то время в стране не показывали, да и сейчас ситуация не изменилась. Мама запрещала мне посещать кинотеатр. Она считала это порочным. А меня кино неудержимо притягивало. Желание смотреть фильмы осталось на всю жизнь.

Скоро я поступил в среднюю школу — лицей «Майку». Учился с радостью, а страсть к искусству кино не проходила. Небольшие деньги, которые время от времени присылали родители, тратил на посещение кинотеатров. Приходилось и голодать. И тогда я решил искать работу. Мне повезло, устроился продавцом тканей. Каждый день с толстым каталогом под мышкой ходил по домам, предлагая купить «...лучшие сорта, которые имеются только в нашей фирме.. ». Но, увы. ни разу не сумел продать ни куска материи. Компания обанкротилась, и мне вновь пришлось искать работу. Стал рисовальщиком букв...

Стыдно признаться — приходилось прибегать и к приему многих латиноамериканских студентов: надевал единственный довольно потертый костюм, приходил в кафе, заказывал еду, наедался, а потом подзывал официанта и просил принести кофе. Когда он уходил за моим заказом, я убегал. Но не всегда это проходило успешно...

В лицее «Майку» мне повезло. Я встретил удивительных людей — педагогов, наделенных обостренным чувством справедливости и желанием делать добро. Большинство из них — об этом я узнал позже — были членами Коммунистической партии Чили. Они заметили мое страстное желание учиться и стали всячески опекать. Особенно помогал мне Игнасио Осса. Недавно я прочитал документальный рассказ одного из чилийских писателей, посвященный моему учителю. Хунта жестоко расправилась с Оссой. Его изуродованный труп нашли на берегу реки...

Учился я старательно, но в Чили люди моего сословия могли закончить только лицей. Дальнейшая учеба стоит больших денег. В 1968 году узнал, что в университете в Вальпараисо открыт факультет киноискусства. Приехал в родной город, сдал экзамены и, к своему удивлению, был принят. Принять-то приняли, а что дальше? Нужно платить за учебу. Мне помогли мои друзья-коммунисты. Деньги были внесены.

Я учился в университете в бурное, предреволюционное время. Студенты тоже бастовали, выходили на демонстрации. Я был среди них. Не скрою, чаще из любопытства, ведь я тогда не принадлежал ни к одной из политических партий, но вместе с тем я был так же, как и мои друзья-студенты, недоволен системой преподавания в университете. Если бы я окончил учебу, в лучшем случае мог бы заниматься только кинокритикой. Снимать фильмы никогда в жизни мне бы не дали. Но тут все изменилось — к власти пришло правительство Народного единства во главе с Альенде. Во время одной из встреч с преподавателями лицея — коммунистами мне сказали: «...а почему бы тебе не поехать учиться в Советский Союз?» Только что были восстановлены взаимоотношения между Чили и СССР и создан Институт чилийско-советской дружбы. Представить себе не могу, как сложилась бы моя дальнейшая жизнь, если бы я на своем пути не встретил педагогов-коммунистов.

Живя в Чили, я, как и большинство моих сверстников, мало знал о Советской стране. Знакомство с Москвой — один из самых значительных и волнующих моментов в моей жизни. Я попал в другой мир, о котором и подозревать не мог. По ночам, просыпаясь, думал: не сон ли все это? А какие письма я писал домой! В них рассказывал родным о нарядных улицах Москвы, об удивительно добрых людях, о том, как благоговейно относятся здесь к старикам, детям. Все, что для русских естественно, к чему они привыкают с детства, для меня было чудом. Счастливые люди! Не знают, что такое безработица, как живут впроголодь, как страдают от нищеты...

...Меня приняли во ВГИК. Наконец-то открылись заветные двери в настоящее искусство. Впервые получил я право бесплатно учиться, да к тому же еще и со стипендией. А после окончания института мне предоставили возможность работать.

Когда пришло время первой практики, я написал знаменитому кинорежиссеру Роману Кармену письмо, а через несколько дней мне позвонили и пригласили приехать на киностудию «Мосфильм». 9 сентября я встретился с Романом Карменом, а 11-го в Чили произошел фашистский переворот, один из самых кровопролитных в истории Латинской Америки.

Роман Кармен начал съемки публицистического фильма «Чили: время борьбы, время тревог». Чили была его любовью, его болью, его надеждой. Я стал работать у Кармена переводчиком. Чилийская хроника, поступавшая от различных агентств, рассказы соотечественников, чудом вырвавшихся из ада, рождали в моей душе сквозь боль и слезы жгучую ненависть к фашизму. Долго, слишком долго жил я, испытывая мучительное недоверие ко всему, что зовется политикой. А в эти дни отчетливо понял — аполитичность безнравственна. У каждого в жизни наступает момент, когда нужно принять решение, с кем быть. Так человек, равнодушно относившийся к политике, стал борцом. Другого пути у меня уже не было. Я знал: с фашизмом нужно бороться, как с чумой.

Однажды Роман Кармен посоветовал мне в качестве учебной работы сделать короткометражную документальную ленту из тех киноматериалов, которые он не включил в свой фильм. Все вечера просиживал я со своим другом, кинооператором Кристианом Вальдесом в монтажной, вновь и вновь пересматривая документальные кадры. Постепенно, нелегко начал складываться фильм-хроника о страшных днях фашистского переворота. Я назвал его «Первая страница».

Страшны в своей достоверности и обнаженности документальные кадры. Меня потряс эпизод с аргентинским кинооператором, снявшим на кинопленку свою смерть. Пуля сразила его во время киносъемки, но он не бросил кинокамеру, а продолжал снимать солдата хунты, стрелявшего в него, безоружного. Уникальный обвинительный документ против хунты, против фашизма.

Фильм «Первая страница» был представлен на международный фестиваль в Финляндии. В последний день кинофестиваля ко мне подошел его директор и сказал: «Прошу вас вечером никуда не отлучаться... Скажу по секрету, вы получили Приз прессы и Приз жюри...» Что тут можно сказать!

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.