День уже клонится к вечеру. Жора стоит у открытого окна, выходящего к морю, и думает о том, какой трудный человек его мама. Когда она, Жора и его младший брат, Гена, уезжали на юг, на вокзале папа сказал ей: «Ты не очень там притесняй ребят. Пусть привыкают к самостоятельности». Но едва тронулся поезд, мама взяла с них, наверное, сто обещаний: не сидеть на солнце, не ходить без спросу к морю, не гладить незнакомых собак, не есть зеленых фруктов, не ложиться поздно спать, – всего и не упомнишь. Купаться они ходят всегда с мамой. Они долго лежат на песке под единственным на пляже тентом. Когда уже становится невмоготу от жары, мама командует:

– Жора и Гена, снимите панамы и май ки1 Войдите но колена в воду! На купание – пять минут. А сейчас в море бего-о-ом!..

Чаще всего она тут же спохватывается:

– Жора и Гена, отставить! Подул северный ветер. Надеть панамы и майки!

Спорить с мамой бесполезно, потому что она неизменно отвечает:

– Прошу мне не указывать! Я все знаю. Я полжизни провела на пляже!..

Кроме того, мама заставляет Жору ежедневно ходить в школу. Там. находится единственное в этом поселке пианино. Жора должен повторять упражнения, которые он проходил в музыкальной школе в Москве.

Сегодня Жора нарушил почти все обещания, данные маме: утром он без спросу ушел с Васькой на море, сидел на солнце, гладил незнакомую собаку да еще впридачу проколол Васькиной острогой свой большой резиновый мяч, и тот с неожиданным грохотом лопнул на глазах у мамы. Это ее очень напугало. Она, конечно, сломала острогу и в наказание оставила Жору дома, а сама поехала с Геной на экскурсию.

Думает Жора о многом: о пограничниках, разыскивающих человека в голубой пижаме, о разыгравшемся сегодня шторме и о той малахитовой рыбке, которую перешиб клешней краб. Жоре жалко эту рыбку, но больше всего он досадует на себя за то, что забыл спросить Васю, как она называется. А как было бы хорошо рассказать в Москве ребятам обо всем, что видел он на юге, и, конечно, об этой рыбке. Но Жора все вещи привык называть своими именами, а здесь название рыбки так и осталось для него неизвестным...

– Жорка! Бежим к морю! – слышит он Васин голос. – Ух, какие там чудеса после шторма!..

Но Жора говорит все как есть:

– Мама не разрешила мне выходить и закрыла дверь.

– Ну и что ж, что закрыла? В окно, что ли, не пролезешь? – удивляется Васька и подает Жоре руку. – Давай ступай сюда. Так. Ну, вот и все!

На ходу Васька сует Жоре в карманы зеленые яблоки, которые подобрал в санаторском саду после шторма. Они жуют яблоки. Это кисло, но вкусно.

Море сегодня очень спокойное, как будто положили на него огромное стекло и придавили им воду. Оно только чуть мерцает под солнцем и чем-то напоминает Жоре большущий экран телевизора, когда он включен, но никакой передачи нет. А ведь совсем недавно здесь бушевал шторм, и все побережье теперь усеяно крабами-песчаниками. Их столько раз мотало по песку туда и сюда, что они совсем обессилели и не смогли вернуться в свою стихию. Валяются на песке и медузы, но они теперь не кажутся Жоре такими противными.

Начинает смеркаться. В воздухе с пронзительным свистом проносятся стрижи. Горы кажутся совсем близкими.

– А это что-о-о? – тянет Жора, показывая на море.

– Ух ты, дельфивище – черная спинища! – в восторге кричит Васька.

Дельфин плывет вдоль берега, метрах в пяти от него. Он то и дело ныряет и появляется уже далеко-далеко, показывая то круглую черную спину, то плоский хвост. И мальчики что есть сил бегут за ним вдоль берега, разбрасывая ногами звенящую гальку. Они запыхались, тяжело дышат: трудно за ним поспеть. Мальчики и не заметили, как миновали разрушенный войной одинокий домик, стоящий в стороне от поселка, и оказались в горной части побережья. Остановились они только тогда, когда дельфин круто повернул от берега и стал удаляться в открытое море... Уже почти совсем стемнело.

– Идем скорее домой! Мне теперь достанется от мамы. И еще я боюсь... – тянет Жора.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.