Виктор Саков, секретарь цеховой комсомольской организации треста «Стройиндустрия» объединения «Вологдаагрострой»

О предстоящем возвращении со службы — проходил я ее в Афганистане — сообщил заранее. И вот подъезжаю на автобусе к своей родной деревне и вижу: стоят у околицы мои родители Анатолий Матвеевич и Мария Федоровна, четверо братьев и трое сестер. Обнял я их, а сам и поверить не могу, что уже на Родине, что лес, в который в детстве мы ходили по грибы, — вон он, через дорогу. И как-то по-новому ощутил понятия «отечество», «мир», «тишина». Потому что не все мои товарищи вернулись, как я, домой...

Там, в Афганистане, я глаза в глаза видел тех, кто мира не хочет, а мою Родину ненавидит.

Русские агрессивны, они мечтают о мировом господстве, — утверждают наши противники. И это говорят те, кто подготовку к ядерной войне сделал крупнейшей государственной программой. Неужели же они, мечтающие о новом пожаре, возьмут верх? Этот вопрос с тревогой задают мои братья и сестры, мои родители, мои односельчане.

Ольга Кайгородова, студентка Уральского политехнического института

Нынешним летом наш ССО «Любава», где я была комиссаром, работал в Новом Уренгое на отделке школы и детского сада. В один из дней мы пригласили в актовый зал будущей школы рабочих «Уренгойгаз» строят. Пригласили для того, чтобы провести общий антивоенный митинг. Привычной стала фраза: «За мир надо бороться ». Но какое участие в этой борьбе можем принять мы, комсомольцы, что зависит от нас? Такой вопрос должен задать себе каждый. С импровизированной трибуны митинга звучали слова тревоги за то, что происходит на планете. И, может, оттого, что слова эти были искренни, в переполненном зале стояла такая напряженная тишина. И мне подумалось: если бы по трубам трансконтинентального газопровода можно было передать не только газ, если бы какая-нибудь домохозяйка в Гамбурге или служащий в Неаполе, разжигающие по утрам свои конфорки, могли ощутить и миролюбие людей, которые этот газ добывают! Какую позицию выбрать — наблюдателя или борца? Мир, стоящий на краю пропасти, не оставляет времени для долгих размышлений.

Сергей Марков, слесарь-инструментальщик Владимирского электромоторного завода

«Папа, а что такое мораторий?» — спросила недавно моя дочь.

Как мог, я попытался ей объяснить, почему уже много месяцев мы не испытываем свое самое мощное оружие, а американцы продолжают это делать. Почему же они не хотят понять нас, согласиться с нами?» — не успокаивалась дочка. И я вновь, как мог, объяснил ей причину. Какие недетские вопросы стали задавать наши дети! Ей ли, пятилетнему ребенку, мучиться этими горькими думами?!». Конечно, многого она пока не понимает, но то, что по злой воле в один день могут сгореть и ее игрушки, и папа с мамой, и она сама, дочь уже знает, и это ее страшит и мучает. Так почему же эти вопросы не мучают тех взрослых людей за океаном, вопреки здравому смыслу испытывающих и испытывающих все новые виды оружия, само использование которого сегодня бессмысленно? У этих людей, вероятно, тоже есть дети.

Страшит ли их то, что страшит мою дочь?..

Галина Суходолова, врач московской детской клинической больницы № 13 имени Н.Ф.Филатова

Токсикология, лечение острых отравлений, — такова моя врачебная специальность. По небрежности оставленные родителями лекарства, различные химические вещества — вот причины страданий наших маленьких пациентов. Отравления бывают очень тяжелые, но нам все-таки чаще приходится иметь дело с единичными случаями. А если какими-нибудь маньяками будет пущено в ход химическое оружие? Да, существует Женевский протокол, запрещающий его применение, он, кстати, подписан и США. Но именно в арсеналах этой страны хранится столько отравляющих веществ, что их достаточно для многократного уничтожения жизни на планете. Мы знаем, что в последнее время участились утечки смертоносных токсинов в атмосферу. Мы, врачи, особенно хорошо понимаем огромную опасность страшного оружия, катастрофические последствия его возможного применения. Если такое случится, если произойдет всемирное отравление, помощь медиков уже не понадобится. Спасать будет некого и некому.

Изучая процессы, определяющие суть нынешнего мира, мира, в котором мы живем, многократно приходили мы к формуле «момент истины». Выносили ее в заголовки книг и статей. Повторяли, не теряя ощущения ее значимости. Но, вероятно, ничему иному столь безоговорочно точно не соответствует эта формула, как размышлению о том, быть или не быть новой войне. Ведь ситуация, в которой мы все, люди Земли, оказались, однозначна: быть или не быть войне не имеет сегодня иного смысла, кроме жестокого и определенного — быть или не быть человечеству, быть или не быть всем нам?

Мудрость и честность последних советских решений, приглашающих мир вступить в новую эру, основаны не на попытке извлечь выгоды из международной конъюнктуры. В фундамент этих непростых решений заложены принципы, рожденные еще в 1917 году в Смольном, в дни и часы, когда определялись контуры внешней политики социалистического государства.

Понятие «мораторий» еще не так давно было знакомо и понятно лишь дипломатам да тем, кто особенно пристально вглядывался в мировые проблемы. Сегодня нет, вероятно, на свете думающего человека, которого это понятие оставило бы равнодушным.

Почему? Любая дорога, как известно, начинается с первого шага. Истина несложная, житейски обоснованная. Но что такое первый шаг сложнейшего пути к ликвидации непостижимо громоздких завалов, похоже, безнадежно, навсегда забаррикадировавших человечеству поиск истины?

Вспомним время после Октября...

Есть немало свидетельств: мыслящие современники, даже не разделявшие взглядов первого Советского правительства, с высочайшим уважением отзывались об интеллектуальном уровне людей, которых объединила ленинская мысль, об их бескорыстии, мужестве, достоинстве, честности.

Думается, что та ситуация, которая сложилась в наши дни, делает оправданной историческую параллель. Да, ныне руководство Советского государства, с огромной мерой ответственности отнесясь к противоречиям и трудностям международного процесса, нашло в себе смелость и широту взгляда для эпохальной инициативы.

Проблема нового, современного в самом важном измерении политического мышления из сферы умозрительных рассуждений переведена в сферу конкретного действия. Казалось бы, так просто... Но не в этой ли простоте глобальный размах подлинной, продуманной заботы о сегодняшнем и завтрашнем дне планеты, о праве людей на жизнь? Да, раньше оружие убивало человека. Сегодня оно способно убить человечество. И не допустить этого чудовищно бессмысленного, непоправимого финала — не просто один из вариантов возможных политических решений, это строгий и не имеющий альтернативы диктат разума.

Логика исторического развития неодолима. И, задумываясь над ее законами, не забудем об истоках государственной мудрости, продиктовавшей решения о моратории на ядерные взрывы и на его продление. Мир получил еще одну возможность осмыслить на нынешнем поворотном рубеже, как жить дальше. Слово Москвы, авторитетное и весомое, произнесено.

Ответ за Вашингтоном. Что возьмет верх — трезвость, продиктованная бесспорными реалиями ядерного века, или безрассудство, корни которого уходят в беспредметные и беспочвенные надежды одержать верх в ядерном противоборстве? Быть или не быть миру, Земле, человечеству? Может ли кто-нибудь, чем бы он ни руководствовался, ответить: «Не быть»?

Геростраты в ядерный век не имеют права на существование.

Наше время — время разума. Слишком высокой, кошмарно высокой оказалась бы для человечества цена безумия и безрассудства.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.