У меня есть младший брат Антон. Когда он окончил восьмой класс, ему и многим его друзьям объявили, что в девятый класс их не возьмут. В характеристике, выданной им по сему приятному для школы случаю, говорилось, что дети эти обладают весьма и весьма слабыми способностями ко всем наукам без исключения, плохо себя ведут, а еще хуже учатся. В школе им делать больше нечего. Хорошего понемножку. Пусть вот теперь идут в ПТУ. Мы от них отказываемся.

Таким образом, учителями, именно учителями, сознательно или бессознательно, вводится понятие: ПТУ – учебное заведение самого низшего класса. Кто не для школы, тот для ПТУ. Мало того, что, утверждая неспособность детей к учебе, учителя подрывают у этих самых детей веру в себя, в свои силы, но они еще и усложняют работу педагогам и мастерам системы профтехобразования, которые должны будут убедить тех, кто идет к ним учиться, что отвращение и неуважение к ПТУ ничем не обосновано.

Только в Москве, например, требуется сейчас двадцать тысяч рабочих, а техническим училищам – пять тысяч учеников. Вполне естественно, что их можно и нужно брать из школ, но, чтобы ребята туда пошли сами и еще своих друзей повели, надо их заинтересовать, а не превращать направление в профтехучилище в наказание. «Учусь в ПТУ» – этих слов не должны стесняться дети. Как не стесняются, а гордятся ими ученики Героя Социалистического Труда Владимира Сергеевича Филиппова, мастера производственного обучения ПТУ № 40. Более полутысячи подростков выучил Владимир Сергеевич за свою жизнь, и каждый из его питомцев считает, что в жизни ему очень повезло тогда, когда он пришел в ПТУ и попал в группу этого мастера. Уже сыновей своих приводят бывшие ученики: «Возьмите моего парня, Владимир Сергеевич, научите его тому, чему меня научили». До сих пор приходят в ПТУ не самые легкие ребята. Приходят с такими характеристиками:

«Все, что есть плохого,, собрал в своем характере».

«Прогульщик, грубит учителям, плохо учится, но любит спорт».

«Учился на «три», обидчив. Родители умерли. Живет с бабушкой».

«Ленив, неорганизован. Учился слабо. В семье четверо детей. Работает один отец»...

«Недисциплинирован. Учителям

грубил. Пропускал занятия, курил в школе. Учился на «два» и «три». К труду не приучен. С мнением родителей не считается».

В группе Владимира Сергеевича у десяти из двадцати восьми мальчиков нет отцов...

Как помочь им, этим подросткам, чтобы не только окружающие, но и они сами удивились своему превращению? Как показать им красоту труда, знаний, честности, доброты, совестливости?

Я думаю, что обо всем этом лучше меня расскажут сами ребята и Владимир Сергеевич. И вы поймете, почему удается именно Филиппову, а не родителям, не десяткам учителей и воспитателей до него из трудного подростка, от которого отказалась школа, сделать юношу, которым можно гордиться.

Интересно, что, не сговариваясь, мастер и дети подтверждают слова друг друга.

«Я люблю свою работу... Хотя не скажу, что она бесхлопотна и легка. Напротив. Работа моя усложняется еще тем, что ко мне приходят учиться уже не дети. Приходят подростки. Это самый тяжелый возраст. Томас Манн сказал однажды, что человек стоит между зверем и ангелом. Кем он станет, это зависит от воспитания. В детстве этим детям было уделено меньше внимания, чем требовалось. И поэтому теперь, в подростковом возрасте, им нужно отдать гораздо больше сил и времени, чем обычным детям. В этот переломный момент, когда из ребенка рождается взрослый человек, важнее всего помочь ему разобраться в мире, в сложных его явлениях. *

Я думаю, что воспитание человека начинается с уважения к нему. Подросток должен знать, что его никогда не оскорбят, над ним не надсмеются, не обругают, – одним словом, что его берегут. И вы увидите, что сам он будет вести себя так же».

«Если честно, то я ненавидел ходить в школу. На меня там все время кричали. Просто с первого урока до последнего. Виноват я, не виноват – все равно кричат. А Владимир Сергеевич не кричит. Да что там не кричит – за все время голоса на нас не повысил. И мы ему благодарны».

«Журналисты и разные люди хотят знать, каким методом я воспитываю детей. Метод мой простой – человечность. Я стараюсь как можно чаще каждого похвалить. Многие ребята, которые приходят ко мне, просто замордованы упреками и оскорблениями. Что греха таить, у нас, бывает, воспитывают окриком и приказанием. А нужна похвала. Мальчик должен с радостью идти в училище. Тогда он будет с желанием учиться и работать. Я никогда не наказываю детей. От наказаний детское сердце становится холодным, равнодушным и жестоким. Если подросток провинился, то надо найти такие слова, чтобы самому ему стало стыдно. Главное не в том, чтобы он понес наказание за свой проступок, а в том, чтобы он его осознал и никогда больше не повторил».

«Владимир Сергеевич никогда нас не наказывает. Но когда мы сделаем что-то не так, то вместо того, чтобы назвать по имени, он называет нас по фамилии. И уже не знаешь, что сделать, как загладить свою вину, как добиться того, чтобы снова называли твое имя».

«Самым недопустимым наказанием я считаю наказание трудом. Это не привьет мальчику ни трудолюбия, ни тяги к своей профессии. Труд – дело чести, доблести, славы. И я стараюсь, чтобы дети это поняли».

«Но если мы забросаем во время работы металлическую стружку мусором, Владимир Сергеевич заставляет нас выбрать его. Не из каприза – нельзя сдавать такую стружку на переплавку. И сидишь – выбираешь. Пальцы все поколешь, порежешь, зато потом подумаешь, прежде чем насорить».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.