— За кого голосовали?

— За Анатолия Алексеевича. Я его еще главным инженером знал. Справедливый и слово держать умеет. — Помолчал. — А вообще-то ему тяжко будет.. После Николая Сергеевича как управляться с нами? У того по струнке ходили...

(Ищем судорожно противников перестройки, хотим, чтобы назвали их поименно. А собственная, сосущая тяга к «порядку»? А мифы о жестком, порой жестоком, но обязательно чуть ли не как следствие — мудром руководителе?..)

Строгальщик Виктор Душа — восемь лет на станкостроительном — смотрит на нового директора под иным углом.

— Он человечный. В цехе был, поговорил со всеми, справлялся, как живем, обещал строительство жилья наладить — два дома в Ясеневе, МЖК.

В инструментальном парень лет двадцати пяти сказал откровенно:

— Не верю тем, кто под Чикиревым был. Это они нынче смелые, самостоятельные, а раньше вместе с генеральным нам мозги пудрили... Панов понадежней.

Но столь же категоричные, искренние суждения слышал и о Власове: «...Производство до винтика знает, кому же, если не ему, директором быть!», «...Он нашего корня, заводской. С ним не пропадем», «...Алексей Алексеевич из тех, кто запрягает медленно, а уж поедет — так с ветерком».

...Подсчет голосов завершился в восьмом часу вечера. А утром следующего, третьего, решающего заводскую судьбу дня объявили: директором избран Панов.

Что касается летописи заводской, тут все вроде бы ясно: это — событие. Но станет ли оно поворотным в истории станкостроительного гиганта, судить не буду. Не из-за того, что опасаюсь — в чем может быть опаска журналиста, хоть и не стороннего заводу, да все же человека не своего, не тутошнего, — а потому главным образом, что сами выборы, всплеск коллективной воли, духа, — факт хоть и отрадный, но отнюдь не определяющий в полной мере дальнейшую судьбу объединения. Ведь и сегодня уходят с завода на сторону, порывая с профессией, и молодые ребята, и старожилы. В кооперативы, на другие, более выгодные промыслы. Уходят, чтобы уже сейчас иметь то, что здесь рисуется с оттяжкой на три-четыре года: заработок, квартиру, самостоятельность. И уходят не худшие, не рвачи, а просто уставшие, разуверившиеся в словах-погремушках, словах-заверениях. Выжжен ли нынче микроб «чикиревщины», не пойдет ли все по второму, третьему, десятому кругу?

...На одном из бюллетеней, поданных за Панова, было начертано размашисто: «Мы верим в Вас!» Вера и доверчивость — вроде схоже, а какая пропасть между ними.

С Анатолием Алексеевичем встретился на исходе второй недели его директорствования. Отошли победные минуты, поздравления, пожелания, напутственные разговоры в министерских кабинетах. Покатился двенадцатичасовой рабочий день генерального, прихватывающий и субботний, и воскресный роздых. А ком заводских проблем не подтаял, растет. Конец января. Из сорока с лишним единиц готовой продукции отгружено всего лишь семь. Миллионы рублей не в банке, тут, на складе. И те самые производственные дыры, которые нужно закрыть сей же час, не уменьшаются в числе. И план остается планом...

— А все же, — настойчиво любопытствую я, — должно что-то меняться?

Должно, — соглашается Панов. — Но сейчас не помогут ни приказ сверху, ни финансовые инъекции так, как осознание собственных возможностей. Арендный подряд, подряд бригадный не просто новая форма труда — новое качество. Бригада определяет и успех, и неуспех объединения. В этом я уверен. Кооператив? К нему мы пока не готовы даже на участке, в цехе. Но это обязательно будет, когда будут восполнения средств, идей, отношений. Мне говорят, выпутывайся из долгов, обеспечь людей премиями, а уж потом... На такие советы я и сам мастер, но вижу, что, откладывая «на потом» свежую мысль, необходимое решение, мы их попросту пускаем в распыл. Параллельно надо. И то, и другое, и третье! Не по Эвклиду, по Лобачевскому...

— В расчете на бесконечность?

— На завтрашний день, на перспективу...

Но, повторюсь, сегодняшний день для станкостроителей не легок. Долг, отчисления в госбюджет, министерству съедают даже ту мизерную прибыль, что нет-нет да и обозначится от выгодного заказа, сделки. Можно было бы, как и в прежние времена, бумажно-финансовым перерасчетом перекачать (навык-то есть!) средства из одной статьи в другую. Дирекция же, партком, профсоюзный комитет тверды: от социальной программы не брать ни копейки. Два дома в Ясеневе, МЖК — тот минимум, что обещан людям, невозможно отодвигать к горизонту, в «бесконечность».

Коллективу нужна министерская помощь. Это ясно. Не советами, не накачками — делом. Ну, хотя снизить бы процент плановых отчислений. Встанет объединение на ноги — вернет с лихвой.

Еще пример, что буквально под боком. Лежат омертвело который год сверхнормативное сырье, материалы, оборудование. Не на тысячи — на тридцать семь миллионов рубликов! Что и говорить, «запасливо» жили орджоникидзевцы. Сбыть бы с рук эту тяжкую ношу — вот тебе и почти весь долг погашен. Где они, рыночные отношения, о которых столько говорено, свободная оптовая купля-продажа, реальная кооперация? Пока экономисты ломают копья с чиновничьим людом, бесполезно, бессмысленно валяются миллионы, заколоченные в металл, прокат, электронику и т. п., что наверняка необходимо где-то в Кемерове или Грозном, а не исключено, что и рядышком, через дорогу, предприятию, подведомственному другому «мину».

Проглядывается свет в конце тоннеля, есть те самые резервы, о которых любим толковать на совещаниях, но враз забываем -после завершения их...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.