Зато сколько новостей со всего мира ежедневно и ежечасно стучится к горожанину! Причем новости эти не бумажные, они имеют глаза, уши и рот. Приятель вернулся с далекой сибирской стройки, на отцовском заводе пошла в серию машина, которую ждут в Узбекистане и на Кубе, в институте встреча с хоккеистом — одним из чемпионов мира, в городском лектории выступает журналист-международник. Да театр, да новая выставка с диспутом возле спорных картин. Человек просто живет, перекидывается фразой с приятелем, ищет, как провести вечер, — и учится, учится, не думая об этом и не замечая этого.

Горожанин в полной мере ощущает, что белый свет нынче един, что сегодняшний человек живет не столько в комнате, сколько в мире.

Кстати, пресловутая бойкость городской молодежи, так возмущающая иных критично настроенных старичков, — не есть ли это в первую очередь знание людей, опыт общения, умения сориентироваться и освоиться в новом, непривычном коллективе?

Я уже не говорю о богатствах человеческой культуры, которые сконцентрированы в музеях, библиотеках и с готовностью открываются любому прохожему.

Да, город много, очень много дает человеку.

Но не всякому.

Лишь тому, кто хочет и умеет брать.

Лет семь назад в одной из наших национальных областей я познакомился с секретарем обкома комсомола. Звали его Сашей, а фамилию называть не буду по той причине, что неловко использовать хорошего человека для доказательства тезиса. Так вот, это был человек ярко и разнообразно одаренный. Он писал стихи — причем хорошие, писал статьи и очерки — причем острые и интересные. Увлекался французской литературой — даже в аспирантуру собирался по этой специальности. Любил и понимал живопись. Об актерских его талантах ничего определенного сказать не могу, но знаю, что, уже работая первым секретарем обкома, Саша ездил по области в составе комсомольской агитбригады и регулярно участвовал в концертах.

Не стану утверждать, что был он прирожденным вожаком, лихим заводилой, что всякое дело в его руках так и горело. Вовсе нет! Маленький, худощавый парнишка, сдержанный, молчаливый, взгляд внимательный и всегда спокойный. Не вспомню случая, чтобы он вышел из себя или, наоборот, хохотал во всю глотку.

С людьми он знакомился просто и ненавязчиво, товарищем был хорошим, а чувство справедливости было у него развито, как у пианиста слух. Кое-что значил и тот факт, что все в обкоме звали его Сашей, а второго секретаря, между прочим, по имени-отчеству.

Словом, Саша был типичным, ярко выраженным горожанином. А рассказываю я сейчас о нем вот почему: дело в том, что вырос Саша в селе, далеко в горах, откуда до железной дороги добираться часов шесть, не меньше.

По каким же каналам дошла до парня городская культура?

Главный канал был такой. В селе преподавала русский и литературу молоденькая учительница. Саша вспоминал ее, естественно, по имени-отчеству. Но при солидной своей профессии была она просто девушкой лет двадцати с немногим, из тех, кого в родных дворах считают все еще девчонками. Так вот, она любила стихи, любила музыку, увлекалась театром, кое-что понимала и в живописи. И, будучи человеком щедрым, просто не могла своими знаниями и увлечениями не делиться с окружающими.

И со всем этим молоденькая учительница сумела стать для своих учеников и Третьяковкой, и консерваторией, и молодежным клубом. И в отдаленном селе росли юные горожане, сами еще не осознавшие, что жадный интерес к большой культуре стал их спутником на всю жизнь.

А ведь основная трудность любого учителя — в городе ли, в селе — состоит не столько в том, чтобы удовлетворить жажду знаний, сколько в том, чтобы пробудить ее.

Вот эта молоденькая учительница была, на мой взгляд, горожанкой в самом высоком смысле этого слова.

Если бы все горожане были такими, не стоило бы сейчас и браться за перо...

Мне довольно долго пришлось жить в центре Москвы, в отличном районе. Дом был старый, зато до Большого, Малого и Ермоловского — пять минут пешком, до МХАТа — восемь, до консерватории — десять, до Третьяковки — пятнадцать. Во дворе нашего дома каждый вечер собирались ребята. Играли в домино, рассказывали анекдоты, стояли просто так. Чаще всего играли в футбол: гоняли по двору детский резиновый мячик. В азартной этой забаве участвовала вся молодежь нашего двора — от десяти до тридцати лет.

И так из вечера в вечер, из года в год.

До Большого было пять минут пешком, до МХАТа — восемь, до консерватории — десять...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.