Прощай, Ата…

Песня была непохожа ни на те, что пели Келес и Шолпан, ни на те песни, которые пели взрослые парни и девушки аула. Коктембай решил, что это только дедушкина песня.

И вот он снова запел ее. Внук притих, и даже белая ослица пошла в такт этого бесконечного напева.

Коктембай знал, что ослица уже старая. Раньше она была резвая, и Жакен часто хвалил ее: «Такой ослицы, как у меня, ни у кого нет». Прошлой весной у нее родился ослик. Он был точь-в-точь как мать. Дети часто приходили смотреть на него, и тогда ослик отбегал и прятался за мать. Ослица ревновала его к детям и строго смотрела на них. Ослик, подрастая, становился все красивее. Вскоре он уже весело скакал вокруг матери и ржал.

Жакен подарил ослика Коктембаю и сказал, что, когда ослик подрастет, ездить на нем будет он. Как радовался тогда Коктембай, пяттяш красивым казался ему ослик! Как красиво он скакал, прядал длинными ушами! Даже то, как ослик пил из корыта, казалось мальчику прекрасным.

Прошло лето, прошла и осень. Выпал снег. Ослик вырос Чтобы он не мера, Жакен укрывал его старым чапаном.

Старик порадовал Коктембая, сказал, что ослик к весне окрепнет и на нем можно будет ездить.

Пришла весна. И вправду ослик стал совсем большой, теперь он уже иногда пасся отдельно. Жакен смастерил для него уздечку.

Весна была ранняя, и потому трава быстро поднялась. Все чаще на лугах стал появляться объездчик Шодыр. Жил он на ферме, но жители аула хороню его знали: Шодыр часто угонял к себе коров, которые забирались на совхозный луг. Коктембай тоже его знал: смуглый мужчина с торчащими усами гонялся на лошади за детьми...

Обычно ослик пасся у дороги, там, где начинался луг. Однажды он исчез. Первым это заметил Коктембай. Примчавшись домой, он рассказал о пропаже ослика деду, тот принялся искать его. Верхом на белой ослице он несколько Дней ездил по тугаям. Коктембай с нетерпением ждал результатов поиска, а иногда сам отправлялся с дедом. Но ослик так и не нашелся.

Прошло дней двадцать. Ослика нигде не было. Однажды Жакен уехал по делам на соседнюю ферму. Вернулся он оттуда очень рассерженный. Встретив Шадена, он стал что-то быстро говорить, размахивая руками. Коктембай не слышал разговора, он понял только то, что на ферме дед видел ослика во дворе у Шодыра. Дед хотел было увести его, но объездчик стал кричать и издеваться над стариком: «Уж не думаешь ли ты, что, кроме твоего осла, на свете других нет? А ну, убирайся отсюда! Этого осла мне подарили дальние родственники». Шодыр хотел вытолкнуть старика за ворота. Они схватились... И действительно Коктембай заметил, что ворот чапана у деда порват.. Эх, быть бы взрослым и сильным, пойти бы сейчас к этому Шодыру, трахнуть его как следует по башке, а потом сесть на ослика и ускакать...

Коктембай не видел ни ослика, ни Шодыра еще два месяца. Но как-то раз в дом с криком вбежал Жорабай:

– Ослик вернулся! Белый ослик! Он там, во дворе!..

Все, кроме Жакена, сидели за чаем. Коктембай вскочил и первым выбежал во двор. За ним Келес и Жорабай... Шаден из дому выбрался лениво, в одной руке он держал шапку, в другой – пиджак. Глава семейства недовольно бормотал :

– Чего это они все всполошились? Какой там еще белый ослик?.. А сам-то старик куда запропастился? Ведь это он все носился с ослом. – Шаден никак не мог найти рукав пиджака.

Во дворе стоял белый ослик. Он удивленно смотрел на людей, суетящихся вокруг него. По оборванной веревке, болтавшейся у него на шее, было видно: ослик сбежал.

– Он мать свою ищет! – закричал Коктембай, когда ослик вдруг отвернулся от людей и заревел. Жорабай и Келес кивнули, а Шаден решил сделать вид, что ему тоже жалко ослика, и сказал:

– Надо же, хоть скотина, а понимает. Дети окружили ослика и решили загнать его в стойло, но он уже не шарахался, как раньше, а смирно пошел сам.

После полудня из соседнего аула вернулся Жакен. Старик вместе с детьми радовался возвращению ослика, долго гладил его.

На закате в аул приехал Шодыр. Увидев ослика, он направил коня прямо к дому Шадена.

«Шодыр едет!» – сказал кто-то. Это имя подействовало на всех так, будто появился вестник смерти. Жакен направился к воротам, за ним дети, позади всех плелся Шаден.