Много сил отдает художник работе по созданию исторических диорам и панорам совместно с известными советскими мастерами. Безусловная удача на этом поприще – упоминавшаяся уже диорама «Бой у Чонгарского моста». Диорама изображала момент боя 11 ноября 1920 года, когда части Красной Армии под огнем врангелевцев наводили переправу на обгоревших сваях старого Чонгарского моста, сожженного белыми, и одновременно вели бой с врагом. За эту работу Куликову была присуждена премия комитета по делам искусств СНК СССР.

«Закончу по договору для Союза художников СССР...»

Война постучалась в двери мирного дома Куликовых. Трое сыновей отправились на финский фронт. Покидая родной кров, посадили в саду березки.

Одну из них в сорок первом уничтожил прямым попаданием фашистский снаряд. Воронку засыпать не стали. Постепенно она заросла кустарником. Ниже располагается живописный овраг, на дне которого бежит ручей, а в зарослях по склонам весной поют соловьи. Теперь на этом месте сыновья Куликова поставили скамейку. Приходят сюда отдохнуть, поговорить. И каждый раз воспоминания невольно уносят в те грозные времена, когда им пришлось покинуть родной очаг...

Проводила Ксения Трифоновна своих сыновей, и тревога навсегда поселилась в материнском сердце. Мать как бы и верит и не верит тому, что произошло. Неловко присела она на стул, одной рукой как-то беспомощно оперлась на край сиденья. Ее руки, натруженные, добрые, сильные, столько раз спасали детей от болезней, утирали слезы детских обид и страхов. Теперь они не в силах отвести беду. Теперь ее мальчики подросли и ушли на войну. Женщина наклонила голову, грустно смотрит перед собой ничего не видящими глазами. Такой запечатлел ее на портрете Афанасий Ефремович в 1939 году. Эта работа и сейчас висит в мастерской художника в малоярославецком доме.

Мог ли предположить художник, работая над портретом жены, быстро нанося на холст мазки, выражая в сдержанных, скупых по колориту красках свою отцовскую тревогу за судьбы сыновей, что всего через два года фашистские орды обрушатся на советскую землю, что в его дом придут оккупанты?!

...В октябре 1941-го в сводках Совинформбюро впервые появилось сообщение о Малоярославецком направлении. Снова, как и в Отечественную войну 1812 года, через старинный, овеянный немеркнущей русской славой городок пролегли грозные военные дороги.

Отборные фашистские войска группы «Центр» бешено рвались к Москве. 18 октября 1942 года после длительных упорных боев Малоярославец был оставлен...

Куликов эвакуироваться не успел: надо было вывозить картины, рисунки, эскизы, коллекцию деревянной народной игрушки, книги. Положение усложнилось еще и тем, что Афанасий Ефремович почувствовал приступы жестокой язвенной болезни. Но мысль, что все его работы могут достаться врагу, была страшнее физической боли. Превозмогая страдания, художник с помощью жены и дочери начал мастерить в погребе вторые стены, за которыми прятали картины. Он торопился, ведь надо было перевести женщин в какое-нибудь безопасное место. Многие рисунки, лубки, графику пришлось просто зарыть в землю. Деревянную игрушку спрятать не успели. Коллекцию, которую художник собирал всю жизнь, разграбили фашисты, обосновавшиеся в его доме.

Куликов переправил дочь с грудным ребенком на руках и жену старшего брата – тоже с ребенком – в родную деревню Исакове Там, ему казалось, они будут в безопасности. Потом больной, поддерживаемый женой, пешком пришел туда и сам. Он не знал, что в районе деревни завяжутся ожесточенные бои и они все окажутся в оккупации.

Однажды утром в дверь избы резко постучали. Больной художник вышел в сени, слабеющими руками отпер дверь. На пороге возник фашист с парабеллумом в руке. Какие-то доли секунды они стояли друг против друга, словно изучая и оценивая ситуацию. Чужое, самоуверенное лицо врага. Чужие, жестокие глаза – такой не пожалеет ни женщин, ни детей. Но все же Куликов заметил даже в этих глазах настороженность и беспокойство.

Осунувшийся, с подкашивающимися от слабости ногами, седой старик в одежде русского крестьянина не мог, конечно, быть серьезным препятствием на пути фашиста. Но в доме могли укрыться партизаны. Партизан этот уверенный молодой гитлеровец боялся.

Заминка длилась секунду. Оттолкнув художника к стене, фашист шагнул через порог и сделал знак рукой. Тотчас из-за его спины показались солдаты и, как серые мыши, рассыпались по комнатам. Партизан в избе не оказалось. Второпях похватали со стола все съестное (женщины как раз собрали завтрак), на ходу рассовали по карманам ватрушки, яйца, яблоки...

Позже Афанасий Ефремович запечатлел этот драматический момент в лаконичном эскизе углем к картине «Первый немец». На листе изображено, как было в действительности: спиной к зрителям стоит ссутулившийся старик, в дверях – фашист, с устремленным прямо на нас стеклянным взглядом. Вся сцена – как поединок.

В Исакове начались пожары, болезнь все более обострялась, и художнику пришлось перебраться в Малоярославец. В городе вовсю хозяйничали немцы. Спешно укрепляли оборону. Опустевшие улицы с разграбленными магазинами, с беспризорными, большей частью разрушенными домами мирных жителей, были изрыты противотанковыми рвами и окопами. Восточная часть города простреливалась танками и орудиями. Трудно было узнать живописный, раскинувшийся на холмах, утопающий в вишневых садах, любимый художником Малоярославец.

Дом Куликова был занят штабом ка-. кой-то немецкой части. Кое-как он поместился с женой в небольшом Домике соседа. Болезнь окончательно свалила его с ног, начались кровоизлияния желудка. Без всякой медицинской помощи метался он на полу в грязной многолюдной избе. Но крепкий организм все-таки поборол болезнь.

От кого-то немцы узнали, что хозяин занятого ими дома, художник, находится по соседству. Немецкий офицер пригласил Куликова в его же собственную мастерскую, достал найденную за диваном не оконченную Куликовым картину «Артиллерия на боевой позиции». Указал на холст:

– Это ваше? Картина нам нравится... Такие картины нам нужны. Мы одерживаем историческую победу. Ленинград пал, скоро возьмем Москву. Все немцы должны знать, какие у нас были сильные враги. Кончайте картину для нас. Мы создадим хорошие условия для работы.

Куликов до боли в скулах сжал зубы. Офицер ждал ответа. Потом повторил еще раз:

– Такие картины нам нужны. Художник тихо, но твердо проговорил:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.