Декабрьское вооруженное восстание стало вершиной первой русской революции, которая пробудила к политической жизни широчайшие массы трудящихся, ознаменовала эпоху социальных потрясений и революционных битв.

Несколько лет назад разбирали старую мостовую на улице Красная Пресня. Брусчатку меняли на асфальт. Груды булыжников громоздились по обочинам. И подумалось тогда, что каждый из этих камней мог бы стать музейным экспонатом, хранящим для потомков след далеких дней. Серо-стального цвета, с едва заметной, как бы пороховой окалиной, пресненские булыжники давно стали символом, прочно соединенным с нашей родовой памятью, хранящей не только семейные реликвии, но и славу и гордость народа, все то, что завоевано социализмом.

В нашей памяти Красная Пресня занимает место особое. Стоит она рядом с «Авророй» и Магниткой, Малаховым курганом и Байконуром. Навеки развернуто навстречу ветрам времени бронзовое полотнище знамени, поднятого на баррикадах 1905-го. Знамя оберегают застывшие в металле пресненские пролетарии. Памятник этот вырос на шумном московском перекрестке, омывается потоками людей и машин. Суровые лица героев первой российской революции смотрят на нас, нынешних, как бы вопрошая: кто вы, какие вы, все ли сделали, чтобы не угас огонь, зажженный восемь десятилетий назад...

А немного поодаль, среди деревьев сквера, сбегающего к корпусам «Трехгорки», стоит другой памятный знак, не столь монументальный, но, быть может, не менее точно определяющий самый нерв живой памяти о восстании московских рабочих. Струной натянуты мышцы вихрастого пролетария с фабричной окраины, предельное напряжение чувствуется во всей ухватистой его фигуре, набухли жилами руки, подымающие камень. «Булыжник — оружие пролетариата». Это тоже символ. Попробуйте вглядеться в глаза бронзовому рабочему: вы ощутите энергию броска, энергию порыва «на бой кровавый, святой и правый». Такими, наверное, были они, дружинники Пресни, боевики, вооруженные допотопными револьверами, самодельными бомбами, бросавшиеся в рукопашный бой с царскими карателями.

На борьбу поднимались все от мала до велика. Нам неизвестны имена пресненских гаврошей, но летопись революции зафиксировала имена двух девушек, которые несли красный стяг в десятитысячной демонстрации. Путь шествию преградили казаки. И тогда девушки бросились навстречу винтовочным дулам: «Убейте нас! Живыми мы знамя не отдадим!» И казаки, ошеломленные, отступили. Звали этих девушек Александра Быкова и Мария Козырева.

Таких примеров, ярких эпизодов бесстрашия немало в истории Декабрьского вооруженного восстания. О них писал позже Владимир Ильич Ленин: «Эти образцы отваги и геройства должны навсегда быть запечатлены в сознании пролетариата».

Одиннадцать дней и ночей продержалась революционная Красная Пресня. Сжималось кольцо вражьих штыков, горели подожженные артиллерией карателей дома и фабрики, падали, обливаясь кровью, защитники баррикад. Но именно здесь, на этих заснеженных московских улицах, российские пролетарии впервые осознавали себя истинными хозяевами жизни.

Удивительные по силе чувства собственного достоинства строки читаем мы в воззвании штаба боевых дружин восстания. Пресня, говорится там,— «единственный уголок на всем земном шаре, где царствует рабочий класс, где свободно и звонко рождаются под Красным знаменем песни труда и свободы». Эти песни звучали под свист пуль. Но это были песни гордости за содеянное рабочими руками. Происходило предсказанное еще основоположниками великой революционной науки превращение пролетариата из «класса в себе» в «класс для себя». Класс, совершающий отважный прорыв в завтрашний день.

Уже в первых шагах нарождавшейся власти трудящихся можно разглядеть черты дня завтрашнего. Примечательно, скажем, что пресненские рабочие, взявшие, пусть на короткое время, власть в свои руки, сразу же стремились навести революционный порядок. Характерно, что одним из первых распоряжений Совета рабочих депутатов стало запрещение пьянства. Делать революцию чистыми руками — таков был непреложный принцип тех, кто торил ее первые тропки...

К восьмидесятилетию революции 1905 — 1907 годов рядом с высотными громадами зданий СЭВ и Дома Советов Российской Федерации вырос белокаменный мост. В стороне катит воды Москва-река, давно упрятаны под землю здешние мелкие речушки, а мост стоит, соединяя теперь не берега, а времена. Наше и то, декабрьское.

У Горбатого моста — так он назывался тогда — шли самые ожесточенные сражения. «...Идет бой, хороший бой,— писал Алексей Максимович Горький об этих событиях.— Гремят пушки... На улицах только драгуны... Превосходно бегают от боевых дружин... Рабочие ведут себя изумительно!» Однако силы были неравны. Каратели учинили на Пресне кровавую расправу. Московский комитет большевиков и Исполнительный Комитет Московского Совета рабочих депутатов приняли решение прекратить вооруженную борьбу. «Мы начали. Мы кончаем... Кровь, насилие и смерть будут следовать по пятам нашим. Но это — ничего. Будущее — за рабочим классом. Поколение за поколением во всех странах на опыте Пресни будут учиться упорству». Слова эти из обращения штаба пресненских боевых дружин.

Да, кровь пресненских рабочих не пролита даром. Подвиг их живет в памяти поколений, увековечен в «пароходах, строчках» и других «долгих делах» советских людей. Он живет и в названиях краснопресненских площадей и улиц.

От высотного здания на площади Восстания спускается к Красной Пресне Баррикадная улица. Рядом — Большевистская, Дружинниковская, улица 1905 года. Жилые дома, построенные для рабочих в годы первых пятилеток, обступили Шмитовский проезд, названный так в память о Николае Шмите — студенте, революционере, большевике. Выходец из знаменитой семьи фабрикантов Морозовых, он перешел на сторону рабочего класса. На принадлежавшей ему мебельной фабрике была создана одна из лучших боевых дружин. Вооружал ее Николай Шмит. Он был убит царской охранкой в тюремной камере. Сегодня революционер смотрит на нас с памятной стелы в начале улицы, носящей его имя.

Традиции рабочей Пресни живут и в других названиях. Адрес всемирно известного хлопчатобумажного комбината «Трехгорная мануфактура» имени Ф.Э.Дзержинского значится по Рочдельской улице. Имя для нашего уха непривычное. Бывшую Нижне-Пресненскую улицу назвали трех-горцы в честь рабочих из далекого английского города Рочдейла, основавших одно из первых кооперативных объединений пролетариата. Застроена была эта изогнутая лукой вдоль берега Москвы-реки улочка одноэтажными домами, день и ночь гудела земля от грохота ткацких машин Прохоровкой мануфактуры. Сейчас ее не узнать: выросли новые, современные корпуса комбината, на склонах пресненских трех «гор» появились светлые жилые кварталы. А улица в названии своем хранит память о такой черте краснопресненцев, как пролетарский интернационализм.

Преемственность — одно из коренных качеств, присущих нашему народу.

Нас ведет за собой обязывающая дань памяти. Не замутить ее, хранить чистоту дела, начатого героями славных революционных лет,— таков и долг наш, и потребность души.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.