Когда кто-то из делегатов крикнул с места: «Предлагаю выбрать почетным председателем товарища Ленина!», - в зале загремели аплодисменты.

Через двадцать лет грохот этой овации доносится до нас как первый раскат Октябрьской бури.

Буря зарождалась там, в сером двухэтажном доме, на рабочей окраине Петрограда.

Вокруг дома сновали шпики Керенского. Временное правительство готовилось выполнить свой план - потребовать от участников съезда выдачи местопребывания Ленина и, если откажут, переарестовать всех до одного. Каждую минуту можно было ждать разгрома. Но двести семьдесят человек, ясно сознавая опасность, продолжали спокойно заседать в доме № 37 по Сампсоньевскому проспекту.

Не так-то легко было «взять живьем» этих людей: на каждого из них приходилось в среднем по полтора года тюрьмы, восемь месяцев ссылки, пять месяцев поселения, три месяца каторги. Каждый арестовывался за революционную деятельность не меньше трех раз. И теперь не только по конспиративной привычке, но и по необходимости они приходили на заседания по одному, по два, называли друг друга нелегальными именами и тщательно прятали протоколы.

Работу съезда надо было, во что бы то ни стало, довести до конца. VI съезд большевистской партии решал вопросы величайшего, исторического значения.

* * *

Три недели назад, 4 - 5 июля 1917 года, на улицах Петрограда гремели ружейные залпы. Контрреволюционная сволочь обстреливала рабочих и солдат, вышедших на улицу с лозунгом «Вся власть советам!»

Измученные войной солдаты, рабочие, обманутые хозяевами, женщины, не знающие, чем накормить голодных детей, - все видели спасение в немедленном осуществлении этого лозунга. Массы слали своих делегатов в Таврический дворец, где заседал Всероссийский центральный исполнительный комитет советов. «Один за другим выступали делегаты, страстно призывая Всероссийский центральный исполнительный комитет взять власть в свои руки. Напуганные эсеро-меньшевики тревожно перешептывались друг с другом, слыша мерный топот демонстрантов, но не принимали решения. Нарастающий шум демонстрации, поднявшей около полумиллиона рабочих и солдат, пугал вождей «революционной демократии» («История гражданской войны в СССР». Т. I, стр. 277).

Ответом демонстрантам были пули казаков и юнкеров.

Меньшевистские и эсеровские заправилы советов из дворца вызывали броневики, чтобы пулеметным огнем рассеять толпу...

«Кавеньяки» - это слово часто встречается в статьях Ленина 1917 года. Французский генерал Луи Эжен Кавеньяк был знаменит тем, что с беспримерной жестокостью разгромил восстание парижских рабочих в июньские дни 1848 года. Теперь русские «кавеньяки»: Керенский, генерал Половцев и вся военная контрреволюционная шайка - топили в крови мирную демонстрацию.

На партию большевиков были направлены главные удары. Еще бы! Кто был более ненавистен буржуазии чем эта партия, которая не уставала разъяснять массам грабительский империалистический характер затянувшейся войны?! Против Ленина была пущена гнуснейшая клевета, и приказы о поимке его были разосланы во все концы России. Были разгромлены редакция «Правды» и особняк, где помещался Центральный комитет большевистской партии. Обыски следовали за обысками, аресты - за арестами. У революционных частей отнимали оружие.

«... Казалось, движение кончилось поражением. Однако по существу оно было своего рода победой, одержанной революцией на пути перерастания ее из буржуазной в социалистическую. Буржуазия несколько переоценила свой успех: за внешними, легко наблюдаемыми передвижками она не заметила глубокого внутреннего процесса в расстановке классовых сил. Самодержавие в январские дни 1905 года, разгромив мирную демонстрацию, покончило не с рабочим движением, а с верой рабочих в царя. Так и буржуазия, подавив июльское выступление, разбила не рабочую революцию, а доверие, даже не к себе, - оно давно было утеряно, - а к мелкобуржуазным лидерам... Июльские дни вбили клин между верхами и низами соглашательских партий: в то время как верхи скатились в лагерь буржуазии, низы круто повернули в сторону пролетариата» («История гражданской войны». Т. I, стр. 294).

Такова была диалектика истории.

Партия, чей вождь вынужден был скрываться, партия, которую безудержно травила вся буржуазная печать, - стремительно росла.

И через три недели после июльских дней она собрала свой съезд, решивший дальнейшую судьбу революции.

* * *

Вокруг стола тесно сгрудились делегаты съезда. Лампа с железным абажуром низко опущена с потолка. Комната кажется в полутьме каморкой, и только, если вглядеться в темноту, за первыми рядами угадывается густая масса делегатов. На столе чернильница, стакан с остывшим чаем, пепельницы с дымящимися окурками... Разбросаны листки записей. За столом Молотов, Ворошилов, Свердлов, Бубнов, седобородый Ольминский... В центре - Сталин. Он стоит, вытянув руку с трубкой. Чувствуется, что движения его скупы, лаконичны, так же, как фразы.

Это уже второй его доклад на съезде. После политического отчета ЦК Сталин докладывает о политическом положении.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.