Но вот на руках у тебя аттестат. Здесь и произошла первая осечка, первая настоящая закавыка, которую, как оказалось, нельзя было исправить даже самыми суматошными и самыми отчаянными действиями мамы: ты впервые получила то, что заслужила, – три тройки по основным предметам. Ты, конечно, с превеликим удивлением задала себе вопрос: «Как же так? Как они смеют? Ведь это я! Почему это у замухрышки Смородиной, у этого примитивного существа, – золотая медаль, а у меня тройки?» Может быть, с этого момента, задавая себе вопрос за вопросом, пытаясь ответить на каждый, ты и начала бы понимать свою истинную цену, но рядом с тобой была твоя мама, стоявшая на страже твоих переживаний. Как только она увидела тебя задумчивой, тут же решительно заявила: «Не бери в голову! Куда захотим, туда и поступим!» Почти все твои одноклассники знали заранее, куда пойдут учиться или работать. Большая часть, весьма резонно соразмерив свои возможности с желаниями, пошла на завод или комбинат. Некоторые поступили в техникум, несколько человек – в ближайший политехнический институт. Вы же, особые, элита, ринулись в Москву! Валера запретендовал на институт международных отношений и видел себя путешествующим по странам и континентам, Кронкин решил осчастливить Бауманское училище, поскольку он завидовал славе космонавтов, Стае настроился на, МГУ, ну, а ты – конечно же! – только на ВГИК.

Почему же ты решила стать актрисой? Непреодолимое желание и талант перевоплощаться? Нет. Ты даже а художественной самодеятельности не участвовала, сколько тебя ни пытались приобщить к этому. Какой толк, правда? Тебе ведь нужно сразу в звезды экрана! И не меньше! В твоем понятии жизнь актрисы, да еще звезды, – это жизнь барыни: всеобщее поклонение, заграницы, реки вина, наряды, мальчики – в общем, на вашем языке сплошной кайф. Ты уверена, что рождена именно для такой жизни. Не ослепленная эгоизмом мать почувствовала бы ложность всего этого и предупредила бы тебя откровенно: «А ведь таких девчонок, как ты, дочка, теперь – ой, ой, ой! Теперь вы почти все хотите блистать да повелевать. Только где в таком случае набраться прислуживающих и хлопающих в ладоши? Ну, а если ты уж твердо решила стать актрисой, то тебе нужно работать. Прежде всего работать, работать больше, чем все остальные, которые тоже желают того, что и ты. Ибо и у актрисы, дочка, – сказала бы нормальная мама, – жизнь полна труда. Неуемного и зачастую даже неблагодарного: трудится человек, не зная дня и ночи, а не знает точно, что у него получится».

А мама твоя, как говорится, закусила удила: «Мы им всем докажем! Останусь без копейки, но ты поступишь во ВГИК! Будешь артисткой! А что? Теперь ведь разве голос главное? Или талант? Хороший ансамбль да микрофон. Но еще всех их тамошних деятелей нужно почаще да пощедрей угощать! Всяких там режиссеров-постановщиков!» Эти тонкости «артистического» дела маме открыл в юности один ансамблист-ударник, пригласивший маму в ресторане на танец, чем она до сих пор страшно гордится...

Мама у тебя современная да еще и по-современному современная. Но, прости, она уже до того отупела от своего кажущегося денежного всесилия, что давным-давно перепутала святое с грешным! Дошло до того, видишь сама, что она считает, будто в наше время даже талант – это всего лишь дефицитный товар, который можно достать по блату: купить из-под прилавка, из-под полы или прямо со склада.

Итак, вы отправились в Москву пробиваться в актрисы. Вам, понятно, быстро указали на дверь. Ибо одно дело – умело подпевать Пугачевой: «...то ли иш-шо будет...», другое – петь самой перед комиссией, да еще не имея ни голоса, ни слуха.

Твоя мама отличилась в Москве, произвела эффект: так же, как и при устройстве в гостиницу, она предложила взятку самому председателю приемной комиссии! По ее глубочайшему убеждению, жизнь теперь только на том и стоит и строится, что все это в наше время якобы вполне естественно и никто ничего такого в этом не видит особенного. Это же надо так обнаглеть?! Покупать, как барана, народного артиста! Седого человека!

Твоей маме не пришла в голову даже простая мысль: ведь если я предлагаю взятку приемной комиссии заранее, значит, претендентка на актрису – заведомая, явная бездарь! Ибо любая мама обычно уверена в таланте своего чада, а тут даже этого нет. Да, многие обивают пороги не тех жизненных направлений, не своих, не имея на то никаких данных. Но их можно понять в одном – они искренне уверены в своих талантах. Их можно простить. Но вот так! Поступать так, как твоя мама! И опять же маму можно понять. Для нее изменить своему принципу, своему убеждению в устройстве мира – значит потерять все, вплоть до своего «я»: гордость, особенность и так далее. Разувериться теперь в боеспособности денег для нее – значит пасть в собственных глазах до того уровня, на котором она стоит и в самом деле.

В общем, когда вы вернулись из Москвы, обремененные огромным багажом из тряпок, ты огляделась, и оказалось, что не у дел из всех твоих недавних одноклассников оказались как раз «необыкновенные» да еще два-три «оригинала». Некоторые из них вскоре под нажимом родителей устроились на работу или хотя бы как-то пристроились для виду. Из вашей же компании об этом не подумал ни один. Вы, как сговорившись, заняли свои позиции крепко-накрепко, заявив решительно, что будете готовиться к поступлению в вузы на следующий год.

Собравшись после неудачного вояжа в жизнь, вы первым делом успокоили себя тем, что «обпрезирали» всех тех, кто поступил в техникумы (Мелкота! Захотели бы, так нечего делать!) или в близлежащие вузы: «Лучше три года поступать в столичный институт, чем сразу же стать студентом какой-нибудь недавней строительной или железнодорожной школы в захолустье! Ни приличного кабака, ни приличного общества!» Такой итог подвел Валера, и с этим мнением вы все быстро согласились.

Итак: школы нет, работы нет... До поступления в вузы в будущем году еще слишком далеко, чтобы браться за учебники. Да и отдохнуть вы имеете право после стольких «потрясений». Ведь мамы ахают на все стороны: «Ах, бедное дитя! С лица спал! А как побледнел!»

Вы собираетесь в очередной раз. Вы уже не просто одноклассники, вы единомышленники, вы одинаково чувствуете, одинаково мыслите, вы одного поля ягодки.

Как вы ни успокаивали себя, как ни презирали все и вся вокруг, неудовлетворенное и даже оскорбленное чувство своей особенности искало выхода. Вы ничего из всего происшедшего с вами не поняли, просто-напросто обозлились. Своим знакомым вы уже давно все рассказали: что не поступили только потому, что теперь «везде нужна волосатая рука».

А жизнь шла своим чередом. И, кроме определенного круга людей, никто не замечал ваших «трагедий». И это при таких запросах и амбициях! По вашему мнению и убеждению, весь город должен был бы покрыться трауром и только и говорить, что о ваших обидах, ругать бессовестных людей в приемных комиссиях, в общем, всеми силами и средствами сочувствовать вам, разобиженным и страдающим вундеркиндам!

Но вернемся к нашим делам. Прямых и честных путей вы не видите, да и слишком долог для вас путь к чему-то истинному. Вы не способны чего-то достигнуть уже хотя бы потому, что не умеете работать даже так, как работают обыкновенные смертные. А ведь известно, что тот, кто хочет достичь каких-то жизненных высот, должен работать по крайней мере в десять раз больше. Вам нужно все теперь же, немедленно, на блюдечке с каемочкой. Без каких бы то ни было усилий. Вам бы все подали, как в детстве игрушку. «Хочу!» – вот главный ваш жизненный принцип; ваша суть – все в вас!

И вот вы решаете: «Ах, не хотите по-хорошему, мы заставим вас обращать на нас внимание по-плохому». Нет-нет! Прямо вы себе так не говорите, мысль вы свою так не оформляете – не способны, – но с таким ощущением живете, в том направлении действуете, двигаетесь по жизни.

Все это я к тому, что вот такие, как ваша компания, – мелочь во всех смыслах. В сущности, даже разве слава вам нужна? Вам хватает того, что какой-нибудь обиженный старик поворчит вслед: «Хулиганье!»

Итак, вы двинулись вот сюда. – Следователь стрелкой показал направление. – Валера стал изображать сильно пьяного. Так? Именно изображать? Он ведь мог идти самостоятельно нормально? Но он повис на плечах Стаса и Кронкина. Вы все поддерживали игру... Такая игра вам нравится больше любой другой – изображать сильно пьяных.

Если навстречу попадались дети, подростки, женщины или одинокие мужчины, не вызывающие у вас уважения, то есть явно неспособные дать сдачи, вы раскачивались со стороны в сторону, во всю ширину тротуара и старались обязательно задеть прохожих. Твоих дружков обязательно тянет в сторону, тянет задеть слабейшего. Если же навстречу вам попадались два-три рослых парня, вы даже трезвели на некоторое время и как бы не замечали их, держась правой стороны. Вы и сами прекрасно понимаете свое подленькое поведение, но, разумеется, не признаетесь в этом друг другу. Так?

Следователь до этого момента говорил, опустив голову, теперь же выпрямился.

Девчонка ничего не отвечала. Она только удивленно смотрела на Следователя и моргала длинными ресницами.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.