– Веем не всем, – рассудительно сказал Сергей, – а тем, кто заслужил, надо бы и послать.

– А мы заслужили?

– Не знаю, – ответил Сергей. – В чем-то да: пионерии служим, комсомолу помогаем, учимся на «хорошо» и «отлично».

– Как ты решился-то, Сергей?

А он не знал толком, не мог тогда объяснить, что толкнуло его тайком от всех нас сочинить столь важное письмо, переписать два раза без помарок каллиграфическим почерком, заклеить в конверт и вывести адрес и титул наркома. Может быть, слово «Москва» – таинственное и манящее – на табличках скорого варшавского, пробегавшего мимо городка...

– А ты, – спросил я, – с кем-нибудь посоветовался? Разрешения спросил?

– В том-то и дело, что нет, – вздохнул Сергей. – Спросишь – никто и не разрешит наркому писать.

– И Николаю не сказал? – уже совсем тихо спросил я.

– Нет.

Я со страхом поглядел на друга. Написать в Москву, не посоветовавшись с Николаем, самим Колей Крустинсоном, вожаком нашей комсомольской ячейки, – явный анархо-синдикалистский уклон.

– Ну и нагорит же тебе, Серега! – сказал я.

– Нагорит! – согласился Сергей. – Только если что и берет города – так это храбрость, Петруха.

(Храбр Сергей был до непостижимости: он всегда мужественно смотрел в глаза опасности, никогда не ждал удара от обидчика, хулигана или жулика – бил первым. Драться, конечно, нехорошо, но за правое дело – нужно и можно.)

...Через две недели Николай Крустинсон чуть ли не за руку притащил Сергея к Матвею Афанасьевичу Анищенко, секретарю партбюро депо.

– Подожди здесь, – сказал Крустинсон и протиснулся в дверь крохотной дежурки, увешанной плакатами. Сергей из-за плеча Крустинсона заглянул в комнату.

За столом – на нем красовались четыре буквы – НКПС, – положив на стол огромные руки, поросшие черными волосами, с навсегда въевшимися следами угольной пыли, мазута и металлической стружки, сидел человек в путейской тужурке.

Замасленный ворот был распахнут. Разметавшийся пшеничный чуб то и дело сползал на лоб, и тогда человек, сидевший за столом, взматывал головой, словно норовистый конь, водружая чуб на место.

Каким ветром занесло в гражданскую войну донского красного казака из Первой Конной Матвея Анищенко в белорусский городок, в депо, где после недавней разрухи вдруг загудели, застучали могучими поршнями железные кони – паровозы?..

– Привел чертяку? – не поднимаясь из-за стола, спросил Анищенко.

– В коридоре дожидается...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 12
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.