В этом году исполняется сорок лет начала массового стахановского движения. Многие молодые гвардейцы пятилетки решили отметить этот юбилей ударным трудом, встали на стахановскую вахту.

Среди угольщиков Донбасса, Кузбасса и Караганды развивается одобренное Центральным Комитетом КПСС соревнование за лучшее использование горной техники. Более четырехсот бригад, среди которых много комсомольско-молодежных, ежесуточно выдают из каждого забоя не менее тысячи тонн топлива. Ком-сомольско-молодежная бригада комбината «Южкузбассуголь*, которой руководит Герой Социалистического Труда Геннадий Смирнов, первой в стране превзошла миллионный рубеж добычи угля. В завершающем году пятилетки молодые горняки обязались выдать 1 250 тысяч тонн угля.

– Что ненавижу больше всего! – переспросил Смирнов и тут же ответил. Мгновенно, зло, жестко ответил: – Ненавижу вранье.

Как отрезал. Последний этот вопрос я мог бы Смирнову и не задавать – ответ предполагал заранее, но любопытно было услышать именно смирновскую формулировку Смирнов и тут остался верен себе.

Прощались мы на улице. Ветер гнал потоки снега. Смирнов не отворачивался, не прятал лицо, держался так, словно и ветра никакого не было.

Который уже день подряд кружила по Кузбассу метель. «Такой бы природный вентилятор да на шахту приспособить», – улыбнулся Смирнов, когда речь вскользь зашла о погоде. И в этом замечании своя характерность – любую тему Смирнов поворачивает «профессионально»:

на уголь, на добычу, на горную технику.

– Снег какой! – сказал он вдруг восторженно как-то, удивленно даже, будто снег увидел впервые, и я подумал про себя: «Все-таки как молод он еще, шахтерский бригадир Смирнов, знаменитый на всю страну. И как это, в сущности, здорово, что он молод – и Герой и член Президиума Верховного Совета страны».

– На лыжах бы пойти. Такая зима снежная, а я на лыжи еще и не вставал. Не успеваю.

И я на мгновение представил, что вот уляжется завтра метель, и мы, забросив все городские дела, пойдем со Смирновым на лыжах.

Но завтра я уже должен улетать, да и Смирнову в конце месяца не до лыж, и деланно весело я сказал, что впереди у нас еще не одна зима, что еще накатаемся...

Но Смирнов не принял веселый мой тон.

– Не о том я, – сказал он, подавая свою громадную и все равно такую легкую руку. – ЭТОЙ зимы уже не будет.

«А, так вот о чем...»

И опять весь сегодняшний разговор всплыл в памяти. Детали его лежали ясно, зримо, как части машины на остановившемся конвейере. Значит, и Смирнов еще продолжал мысленно наш разговор об этом. О новичке из бригады, о мертвом двигателе, о тех ребятах, что выпустили за ворота брак, лишь бы «сделать» план.

Но об этом разговоре потом. Сначала – о самом главном.

Услышал я о Смирнове года два назад от Алексея Григорьевича Стаханова. Прославленный шахтер, чье имя стало не для одного поколения символом доблести в труде, рассказывал о молодых горняках, радуясь их успехам. Владимир Мурзенко.. Григорий Моцак... Анатолий Таценко... Эти имена вожаков комсомольско-молодежных бригад уже гремели по стране.

– Заметь себе: в Кузбассе работает еще один замечательный парень, – » говорил Алексей Григорьевич, и лицо его, иссеченное морщинами, как шрамами, вроде становилось моложе. – Замечательный, судя по всему, шахтер. Фамилия – Смирнов. Я тебе говорю: не раз услышишь эту фамилию. Работает его комплексная бригада на гидрошахте. Это тоже важно. У нас гидродобыча медленно развивалась. Да и в других странах тоже не спешили. Дело новое, а «сухой» способ столетиями проверен. Потому все силы и средства бросали на «сухие» шахты. Я сам всю жизнь в таких проработал, но считаю: за гидродобычей большое будущее.

Алексеи Григорьевич достал изрядно распухшую записную книжку, нашел нужную запись.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.