Шел гр-нин Садовский Василий Николаевич, 25 лет, по Вокзальной улице. Был он немного выпивши. Видит, около дороги стоит телега, а на телеге большая железная бочка, а в бочке медный кран блестит. «Зачем такому крану быть?» – думает Садовский. Повернул направо – течет, повернул налево – тоже течет. Течет керосин, а Вася стоит и смеется. Пока пришел подводчик, почти вся бочка и вытекла. Теперь Васю привлекают к ответственности за уничтожение чужого имущества.
Биржей труда послано на работу всего 6 человек. Из них один милиционер, две домашних работницы, одна машинистка и два маляра. Всего зарегистрировано 147 безработных. С временных работ возвратилось 17 человек.
Воры-взломщики Яков Блитштейн, Капшиков Василий, Хейсин Исаак и Казанский Илья известны уголовному миру по своим грабежам в 1920 – 1922 годах. По отбытии наказания они снова организовали шайку и взялись за старое ремесло.
Последние три налета были совершены ими в феврале и марте нынешнего года. Сначала была ограблена лавка ЦРК № 9 на сумму свыше 3 000 руб. Затем был совершен налет на нефтесклад. Грабители, вооруженные наганами и браунингами, ворвались в контору нефтесклада. Заведующий складом после окрика «Руки вверх!» бросился к телефону. Но тут же раздалось несколько выстрелов, завскладом упал, обливаясь кровью. Перевязав затем находившихся в складе рабочих, налетчики забрали около 6 000 рублей и скрылись.
5 марта оказалось для грабителей роковым. При попытке ограбить ЦРК налетчики натолкнулись на засаду. Находившиеся в соседних комнатах милиционеры вошли в помещение и с возгласом «Ни с места!» направили оружие на налетчиков...
Дело это на днях разбиралось выездной сессией окружного суда под председательством тов. Каспоровича.
Блитштейн, Хейсин, Казанский и Кашников приговорены к высшей мере социальной защиты – расстрелу. Остальные – от 3 до 10 лет лишения свободы со строгой изоляцией.
Президиум Окружного совета профессиональных союзов на своем заседании 6 мая. постановил поднять кампанию за оказание денежной помощи бастующим рабочим Англии.
Помощь трудящихся должна выразиться в отчислениях, в размере от 1/4 до однодневного заработка, в зависимости от решения собрания рабочих каждого предприятия.
Собранные деньги в срочном порядке будут направлены через ОСПС в ЦСПСБ.
За ту зиму, помню, Сережка совсем отощал – смотрел волчонком, глаза провалились, скулы обострились. Мать как-то под вечер глянула на него, заплакала, перекрестилась:
– Господи, как бы тебе, сынку, подкормиться?!
Километрах в сорока от города, в маленькой деревне, жили дальние родственники Антоновых – Рудаковы. К ним-то с оказией – со знакомыми мужиками, приехавшими в город, – и отправили Сергея вместе со мной на откорм. Там, в деревне, определили нас пасти лошадей и присматривать за коровами.
Ночное, ночное... Не тогда ли, на дальних заречных лугах, пахнущих мятой и медуницей, у костров с кулешом и похлебкой из щавеля, пришла к нам и навек захватила неизбывная любовь к родному краю?..
Спутанные лошади фыркали неподалеку; удивительно вкусным несло от котелка, а мы, городские – Серега и я, – на зависть и удивление деревенским своим сверстникам, рассказывали у костра долгие-долгие, захватывающие истории про таинственного графа Монте-Кристо или всесведущего сыщика Ната Пинкертона.
Но и деревенские пацаны в долгу не оставались – сколько узнали мы леденящих душу историй про упырей, прячущихся на старых погостах, про заколдованных панских дочек и про нечистую силу, которая, это всем известно, тут и спору нет, поселилась в их деревне под обличьем кузнеца Ивана...
Но в истории у костра, в приключения и сказки, в ребячьи легенды вторгалась уже сложная жизнь белорусской деревни. И не только о сыщиках и упырях говорили босоногие пастушки – об отцах и старших братьях, побывавших и в Красной гвардии и в Красной Армии. Говорили у ночного костра о тех немногих мальчишках и – куда уж удивительнее! – даже девчонках, что надели алые галстуки: это значит пионеры, а они за Советскую власть на страх всем буржуям, до полной победы революции в мировом масштабе!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.