Последняя капля

Вот, наконец, и на самом деле вдали виден кетапан... Было уже совсем темно, когда он подошел к заветному стволу и ощупью нашел зарубку, сделанную им когда - то для защиты от злого духа... Адинда придет с восходом солнца, ибо только завтра начинается тридцать седьмой месяц...

Сандий опустился на землю и поднял голову к звездам. Вон скатилась одна звездочка... Это привет его возвращению на родину. И он стал вспоминать всю свою жизнь в родной деревне... Мать... как она была огорчена, когда отняли буйвола, что спас ее сына. А Адинда... В первый раз они встретились под этим самым деревом... Под ним они прощались, и здесь же она дала ему ветку мелатти перед разлукой, тридцать шесть месяцев тому назад. Верно ли отмечала она их на толкаче? Неужели пропустила хоть один... А что она делает теперь? Неужели спит и не думает, не чувствует, что он уже здесь и ждет ее...

Звезды мало - помалу исчезали на западе, и по ним Сандий считал минуты, приближавшие его к нетерпеливо ожидаемому свиданию... Близко солнце, и с первым его лучем Адинда, наверно, будет уже с ним. Но какая она спокойная... Она должна бы раньше его прибежать сюда, чтобы он уже застал ее здесь.

Солнце еще не показывалось, но оно чувствовалось в прозрачной мгле разгоравшегося рассвета. Резче выделялись темные очертания гор на светлеющем небе... На востоке начинали рдеть и переливаться таинственные и несмелые лучи еще невидимого светила... Сандий уже ясно видел лесок, где раскинулись хижины Бадура... А Адинды нет... Видно, все еще спит... Но как могла она спать... Нет, она, наверно не спала всю ночь... а теперь усталость сломила ее, как - раз в последнюю минуту...

Чем светлее разгоралось утро, тем яснее выступали знакомые места... Вон пропасть, куда раз скатился молодой буйвол, и отец Адинды вытащил его... Другие боялись спуститься в бездну. Как Адинда гордилась тогда подвигом отца... А вон кокосовая пальма, откуда раз свалился маленький мальчик и расшибся на смерть. Как плакала его мать... В ушах Сандия до сих пор еще звучат ее рыдания... но ярче и виднее всего видна ему была тропинка, на которой вот - вот должна была показаться Адинда...

А ее все нет... Правда, еще очень рано... Никого еще не видно, хотя солнце поднялось уже высоко... Стало жарко...

Вдали показался человек с буйволом. Не спросить ли его об Адинде... Нет, нет... первое слово он скажет только с Адиндой. Неужели он сомневается в том, что она придет...

А вдруг она больна... Или..., или... умерла.

Мысль эта молнией прорезала мозг Сандия. Он вскочил и бросился бежать к Бадуру... Как не подумал он об этом раньше.

Он мчался стрелой... ничего не видел, не слышал... У входа в деревню земляки, между тем, узнали его и окликали:

- Сандий, Сандий!...

Но он бежал вперед по улице, где стоял дом Адинды. Но что это с ним?... От волнения или страха он никак не может отыскать дома. Не сходит ли он с ума. Как это не может найти ее дома. Как мог он пробежать мимо...

Он опять вернулся к началу деревни. Из хижин вышли женщины и со слезами смотрели на Сандия. Они поняли, что он ищет дом Адинды, а дома Адинды в Бадуре больше не было...

Они подошли к нему и стали рассказывать, что месяца четыре тому назад начальник Паранг - Кудьянга отнял буйвола у отца Адинды. Мать умерла с горя. Боясь наказания за невзнос аренды, отец Адинды скрылся из Бадура, забрав с собой и детей. Помня, как наказали отца Сандия за то, что он ушел без паспорта, отец Адинды отправился в Лебокский округ, вблизи моря. Там он скрывался с детьми в лесу, пока не подошли такие же ограбленные начальником, как и он; беглецы сговорились с рыбаками, взяли большую лодку и направились в открытое море. Вскоре они повернули на север, к острову Тана - Итама, называемый европейцами Принцевым островом, высадились в Королевской бухте и направились к вершине Ломпонга. Это был обычный путь всех беспаспортных беглецов.

Но Сандий ничего не понял из того, что рассказывали женщины. Кровь шумела у него в ушах, и сердце готово было лопнуть. Он тупо озирался вокруг... и вдруг безумно расхохотался...

Женщины в испуге отступили. К нему подошла какая то старуха и, взяв его за руку, увела к себе в хижину. Ей как - то удалось успокоить его, он перестал смеяться, но замолчал, точно лишился языка... Так прошло несколько дней.

Еще через день он дал старухе денег на покупку буйвола, а сам ушел из Бадура. В Джилянкагане он купил рыбачью лодку и, через несколько дней плавания добрался до Лампонгского берега. Округ был охвачен восстанием туземцев против голландского владычества. Сандий пристал к повстанцам, к группе уроженцев Бантама, имея главною целью отыскать Адинду.

После одного из многих поражений повстанцев регулярными правительственными войсками, Сандий бродил по пылавшей деревне, только что взятой голландцами и подожженной ими. Такими подвигами победители всегда отмечали свои успехи. Сандий знал, что в этой деревне жили уроженцы Бентама, к которым принадлежали и жители Бадура. Все они были перебиты...

Как призрак бродил Сандий среди горевших хижин, и неожиданно наткнулся на труп отца Адинды. Неподалеку от него лежали три брата Адинды, тоже убитые... А еще через несколько шагов и сама Адинда, обнаженная и поруганная...

Вдруг Сандий увидел несколько солдат, штыками сгонявших в огонь еще оставшихся в живых повстанцев... Он бросился вперед, прямо на солдат и сразу схватил несколько штыков. Эта неожиданность смешала ряды солдат; штыки вонзились в грудь Сандия... Он упал... Солдаты прошли по его трупу и продолжали исполнять прерванное на минуту распоряжение своих командиров...