Поезд смерти не выдуман. В дни борьбы с Колчаком его видели рабочие и крестьяне Поволжья, Западной Сибири и Дальнего Востока.

Черной длинной тенью поезда смерти колчаковцы пытались запугать революцию. Они усеяли тысячи километров железнодорожного пути трупами красногвардейцев и партизан.

Возникновение и гибель поезда смерти – страница из истории гражданской войны. Она забрызгала кровью мужественных бойцов за дело пролетариата.

С. МОРЯК был в числе пленников колчаковского поезда смерти. Тогда ему было тринадцать лет. Случайность спасла его от расстрела. Мы печатаем его воспоминания.

Помню, это было зимой 1918 г. или в начале 1919 г. Мне исполнилось тогда 13 лет. Нашу местность, город Хвалынск и наше село Подлесное, где я родился и вырос, заняли чехи белогвардейцы.

Белогвардейцы арестовали меня и моего среднего брата Георгия, который на два года старше меня, за то, что наш старший брат был уездным военным комиссаром, а мы якобы являлись «шпионами».

В то время наш старший брат Петр (он теперь учится в Академии социалистического земледелия в Москве) был действительно одним из главных руководителей советской власти в Хвалынске, был уездным военным комиссаром, а мы с Георгием действительно были разведчиками от красных, отступивших тогда из Хвалынска в Вольск.

На нас показали соседи, враги советской власти. Им не нравилось, что все три брата были красногвардейцы-большевики.

На допросах колчаковские офицеры хлестали нас нагайками и грозили расстрелом, вымогая сведения о старшем брате и о нашем «шпионстве».

Мы были приговорены полевым штабом белых к расстрелу, но почему-то расстрелять нас в Хвалынске не расстреляли. Видимо, хотели выжать из нас сведения о старшем брате, которого они усиленно разыскивали, думая, что он скрывается в селе, но он в это время был в Вольске и наступал оттуда на белых в качестве начальника штаба красногвардейского отряда.

И нас при отступлении эвакуировали из Хвалынской тюрьмы в Самару в барже со всеми пленными красногвардейцами.

В Сызрани, не доезжая до нее верст 15, нас гоняли всех рыть окопы. Мы собирались партией в 10 человек убежать к своим, зная, что красные находятся около Сызрани, но убежать не удалось. В одиночку человек пять или шесть все же убежали. Белые открыли по ним стрельбу. Я видел, как падали на желтый песок товарищи.

Мне хотелось тогда совершить великое дело – освободить себя и всех товарищей из лап белого зверя. Мне хотелось подняться на крыльях вверх и уничтожить враз врага.

В Самаре нас всех отправили в белую большую губернскую тюрьму. Посадили по 5 человек в узенькие камеры. Мы могли чуть-чуть дышать воздухом через маленькие решетчатые окна.

Но не прошло и трех дней, как нас снова ночью выгнали всех из камер во двор, выстроили и под усиленной охраной конных казаков с обнаженными шашками погнали по Самаре к вокзалу.

Нас провожала толпа самарских мещан и белых. Они кричали казакам: «Бейте их всех, красных гадов! Чего на них смотреть, на душителей родины!... Рубите их всех шашками или из пулеметов покосите их всех, красных гадов!»

Так неистово надрывались криками господа в цилиндрах и барыни в шляпах.

А вдалеке, из окон полутемных и сырых домов, нас провожали глаза рабочих. В это время свободно шествовать по улицам Самары могла только белая кость. Рабочих самарского депо и самарских заводов белые не пускали на волю, опасаясь восстания. Настроение у господ было паническое. Большевистская гроза уже нависла над Самарой.

Время было два часа ночи. Группами, по 60–70 человек, стали нас уводить на линию железной дороги. Слышались глухие ружейные выстрелы. Мы думали, что там расстреливают, но оказалось, что всех сажали в эшелон для эвакуации в Сибирь.

Нас было много. Набили целых два эшелона. Один эшелон русских, другой эшелон мадьяр.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.