Была в этой бригаде еще одна девушка, Тамара Подгало, робкая, неуверенная, во всем сомневающаяся. Однако свою лепту, притом немалую, в завоевание бригадой почетного звания вложила. И вдруг совершенно неожиданно у этой крепкой и цветущей девушки обнаружили запущенный туберкулез легких. Целый год лежала Тамара в больнице. И опять-таки никого, кроме товарищей по бригаде, не волновала ее участь. Когда Тамара поправилась, она сразу же ушла с фабрики.

А Вера Козлова? Мачеха постоянно избивала ее. Отвела у двери такой закуток, что и для собаки не сгодился бы. В комнату без спроса входить не разрешала. Несколько раз, спасаясь от побоев, девушка выбегала на улицу. Обезумевшую, ее буквально вытаскивали из-под трамвая. Надо было срочно найти Вере жилье. Но руководство фабрики ничем не помогло Козловой. Только тогда, когда возмущенная бригада начала сама действовать и заручилась поддержкой работников обкома комсомола, удалось «пробить» Вере комнатку.

Вот уже несколько месяцев Нина Глазунова не работает. Со здоровьем неважно. Нужно серьезно лечиться. Был период, когда она пала духом. Одиночество, как известно, не поднимает настроения. А потом приободрилась. Причина? Трудно сказать. То ли большое чувство, что пришло к ней недавно. Этот славный долговязый парень — Алик — любит ее со всеми переживаниями и недомоганиями. То ли натура уж такая у нее— крепкая и цельная.

Во всяком случае, и сейчас Нина нашла себе занятие — шефство над Женей П. с той же фабрики, недавно окончившей ФЗУ («Только не подумайте, что нагрузка! Это я просто так, сама...»). Учиться Женя не хотела — начинала и бросала. Стала увлекаться вечеринками. Но Нина так основательно взялась за нее, что Женя, сама того не замечая, втянулась в учебу, стала хорошо работать, а главное, очень привязалась к своему добровольному шефу.

Я случайно слышала начало их разговора:

— Ты знаешь, Нина, у меня сейчас столько воли! Столько воли! Ни одного занятия не пропускаю. Поняла, что это действительно нужно...

Нина не любит рассказывать о своих заслугах, тем более хвастаться наградами. Но я все-таки заставила ее показать мне ту красную коробочку. На дне ее лежит медаль, полученная из рук старейшего маршала. Тут же на кусочке синего плюша приколоты два значка «Отличник социалистического соревнования», значки «Участник Всесоюзного совещания ударников коммунистического труда», «Трудовым успехам слава», «Молодому передовику производства — ЦК ВЛКСМ», значок лауреата Ленинградского фестиваля 1957 года...

О чем-то задумавшись, Нина смотрит на свои «трофеи». Они негромко позванивают. Сколько за каждым из них труда, волнений, нервов!

Молчим. И вдруг Нина смущается:

— Смешно, наверное, что я все это берегу... Вам ведь это кажется. странным, правда?

Нет, мне это не кажется странным.

Все, что хранится в красной коробочке, заслужено.

Странным, более того, нетерпимым кажется мне другое...

Что проглядели человека. Работящего, умного, душевного, всю жизнь не жалевшего для других своего умения и своего сердца. Не рассчитывавшего при этом ни на благодарность, ни на какую-то «особую» отдачу. Делавшего все тихо и бескорыстно.

Нину Глазунову забыли в Октябрьском райкоме комсомола, где она много лет числилась одной из лучших активисток. Нину Глазунову забыли в горкоме комсомола, хотя она долгое время была гордостью Ленинграда.

— Я человек новый,— внимательно выслушав мой рассказ о Нине, сказал первый секретарь горкома Борис Усанов.— Естественно, что я о ней ничего не знаю...

Но разве это естественно? Разве правильно, что со сменой комсомольского руководства буквально исчезают люди, которые еще совсем недавно были примером для других, с которых еще недавно призывали «делать жизнь»? Разве правильно, что уходят из поля зрения настоящие передовики, гордость комсомолии?

Да, есть еще у нас деятели, которые за значками, грамотами, речами и мероприятиями, за процентами и планами забывают о главном положении нашего морального кодекса: все — человеку, все — для человека, которые искажают саму суть коммунистического труда, ставя во главу угла лишь одно — повышение производительности любой ценой, которые относятся к ударникам коммунистического труда потребительски.

То, о чем здесь рассказано, не типично для нашей страны. Но даже с одиночными явлениями подобного рода нужно вести непримиримую борьбу. Нет большего недостатка, чем отсутствие человечности. Нет большего преступления, чем пренебрежение к людям.

Недаром, выступая на июньском Пленуме ЦК КПСС, секретарь Центрального Комитета партии Л. Ф. Ильичев подчеркивал:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.