Овраг бушевал все лютее, и нас было не слышно. Снежный завал почернел еще больше, боковые овраги ревели под ним, буйствуя в тесных пещерах. Мы переходили их осторожно, косясь на те головокружительные водовороты которые клокотали, врываясь с боков в русло. Какие-то птицы с криком носились над стремниной, садились на воду и вертелись, хлопая коричневыми блестящими крыльями.
Над проталинками, не переставая, подзванивали жаворонки, и где-то било теплом невидимое солнце.
— Кончились теперь, а вчера вот, землю топтали — указывая на вчерашние следы, говорил начальник отряда. — Как оно все... да... а виноват - ты!
— Чем виноват, и я бы зазяб... все заяц.
— Заяц...
…Страшный глухой рокот рухающего завала заглушил наши слова; чей-то крик и я увидел в развороченных глыбах, с хлюпаньем поглощаемых бешеной водой, загоняемых в край снеговой пещеры, торчали чьи-то ноги и руки, захлестываемые пеной потока...
… — матерно выругался начальник. Все повязались за пояса и, оглядываясь на рухнувшую пещеру, чернеющую страшной пастью, пошли дальше. А троими, шедшими сзади, играла теперь полая вода, перекувыркивая, затыкая в снег, зацепляя за кусты, но не выбрасывая наверх, и мы их больше не видели...
Может, весной пойдут ребятишки за ягодами и испугаются.
... Так дошли мы до старинного городища — крыльями упавшего ворона чернели его валы на углу высокого берега и видно с тех валов в ясную погоду на большие десятки верст, и река змеится серебряною дорожкою...
У затопленных громадных ветел стояли, как и вчера свежесмолистые досчаники.
* * *
СТРЕЛЬБЫ было много... но не страшно; было весело бегать и кричать. Убитых как-то я не видел. Только бежавшему рядом начальнику парень в гармонистых сапогах у досчаников выстрелил в упор в живот и сам, испугавшись, закричал и побежал бросая ружье. Я догнал его самодельным кругляшом из полуторамедвежьего заряда.
. . . Кого-то сбрасывали с колокольни, а в стремнине разлива кружился расстрелянный льюисами досчаник.
* * *
ЗАЙДЕМ ко мне чай пить, — сказал я ветеринару, стаскивая с мокрых розвальней свое онемевшее тело. Он закурил желтую, обгрызанную, видавшую виды трубку и мы двинулись.
— А кроме домашних животных, вы лечить умеете? — пытал я ветеринара.
— Угу, — мычал он поглядывая сквозь дымок трубки своими равнодушными глазами.
— Зайцев, например...
— Даже крысу...
Мы дошли:
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Вопросы наших читателей о наболевшем
«О, родина святая. Какое сердце не дрожит, тебя благословляя». Некрасов.