Перемены в Долине Бистрицы

Однажды в клубе читали лекцию. Лектор повесил на стене карту Румынской Народной Республики. Широкой голубой лентой из одного угла карты в другой протянулся Дунай. Наверху серпообразным изгибом раскинулась Карпатская горная цепь. Там, в Карпатских горах, которые по праву называют становым хребтом румынской земли, берут начало бурные реки страны. Лектор рассказал, что реки таят в себе огромную энергию, которую можно поставить на службу человеку. Ученые подсчитали запасы водной энергии страны: свыше семи миллионов лошадиных сил. Но лишь три с половиной процента водной энергии использовалось в старой Румынии, занимавшей одно из последних мест в Европе по электрификации. Затем лектор стал рассказывать о десятилетнем плане электрификации Румынии.

Кристя Морару затаил дыхание: лектор называл места, знакомые с детства, - река Бистрица, Биказ, Стежарул, гора Чахлэу...

- И вот теперь, - говорил лектор, - река Бистрица наконец будет укрощена и поставлена на службу народному хозяйству. Неподалеку от села Биказ строится мощная гидроэлектростанция. Народ дал ей имя великого Ленина. Электростанция снабдит дешевой энергией молодую промышленность Молдовы, облегчит труд сотен тысяч людей, изменит к лучшему жизнь целой области.

Он многое еще говорил о Биказе и о развернувшейся там стройке, и Кристе стало понятно, о каких переменах писали ему из родного села, почему так настойчиво звали его домой.

Вернувшись в тот вечер в общежитие, Кристя Морару долго не мог уснуть. Его неудержимо потянуло в родной Биказ.

Хорошо, что с учебой дело шло к концу, - оставалось лишь сдать экзамен. Но вот он, долгожданный день: молодым шоферам торжественно вручили удостоверения об окончании курсов. И в ту же ночь койка Кристи Морару в общежитии опустела.

Поезд пришел в Биказ утром. Весело перекликаясь, из вагона высыпали парни и девушки в форме учеников ремесленных училищ. Это приехали на практику молодые строители. Из соседнего вагона вышла целая плотницкая артель со своими инструментами.

Кристя подождал, пока схлынет этот поток приехавших на стройку: ему хотелось идти одному.

Вот, наконец, он в родных местах. Как легко дышится! Воздух такой чистый и прозрачный, каким он бывает только в горах. Пологие склоны Таркэу, зеленые летом, сейчас были покрыты золотисто - багряным покрывалом. Величественная Чахлэу в белой известковой короне, которую приезжие часто принимают за снеговую вершину.

Село растянулось вдоль Бистрицы. В том месте, где в Бистрицу впадает ее бурный и стремительный приток Биказ, сгрудились с полсотни домиков побогаче, а вниз и вверх по течению Бистрицы разбрелись убогие глинобитные хижины. Там, невидимая за холмом, стоит на отшибе и хижина старого Мафтея, надо лишь пройти садом и обогнуть гору.

Здесь Кристе был знаком каждый закоулок, каждый придорожный камень. Но не успел Кристя отойти от вокзала, а уже убедился, что родное село стало совсем иным.

Из - за утеса выглядывала верхушка заводской трубы; то здесь, то там в ущельях расположились мастерские, склады, общежития. Всюду царила деловая суета.

По мере того как Кристя шел вперед, в долине нарастал гул. Трудно сказать точно, из чего складывался этот гул - из грохота камнедробилки, позвякивания вагонных буферов, пронзительного свиста паровоза «кукушки», шума экскаваторов, машин, перфораторов, тракторов, - но в этом гуле звучал тот бодрый трудовой ритм, к которому уже так привык Кристя в городе. Чуткое горное эхо разносило этот гул далеко по ущельям.

Кристя вышел на пригорок, с которого открывался вид на широкую долину, и остановился, ошеломленный: Бистрица, казавшаяся неукротимой, изменила свое русло; старое русло перегородили металлическими щитами, на обнажившемся каменистом дне экскаваторы расчищали место для основания плотины. Кристя слышал, что эта плотина поднимется почти до самых вершин окрестных гор.

Насмотревшись вдоволь на развернувшуюся стройку, Кристя обогнул гору, миновал знакомый поворот дороги. Он все больше ускорял шаг, торопясь к родному дому, который все время жил в его воображении... Еще несколько десятков шагов. Скорее, скорее!

Но где же их домик, старый домик, окруженный крохотным огородом и сливовыми деревьями?... На том месте, где он стоял, тянулись длинные амбары, по - видимому, склады, отгороженные изгородью. Очевидно, родные переселились совсем недавно, потому что Кристе об этом ничего не писали.

Где же теперь искать своих?

Возможно, Кристя долго искал бы родных, если вы не встретилась ему бывшая соседка Тинка Слатиняну. Она сообщила, что дом Мафтея Морару и ее собственный дом стоят в новом поселке. Только вот жаль, что теперь их дома стоят не рядом, а в разных концах улицы.

Одинаковые постройки нового поселка еще не были обжиты. Не из всех труб поднимались дымки, не на всех окнах висели занавески, не все свежее - остроганные ступеньки крылечек потемнели от следов. Часть домов ожидала жильцов - тех, кто должен быть переселен со дна будущего озера.

Соседка Тинка Слатиняну сказала, что им, жильцам нового поселка, завидовал весь Биказ. Вместо дымных, темных и тесных хижин лесорубы, плотовщики, пастухи бесплатно получили от государства добротные, светлые, благоустроенные жилища с деревянными полами, с электричеством, водоразборными колонками.