- Так и идея - то моя!... - закричал Виктор.

- Нет, врёшь. Уже не твоя - наша.

- Так что ж мне теперь делать, а? - в отчаянии воскликнул Виктор. - И связали вы меня, и подрезали, и пикнуть даже не даёте. Ты хоть то пойми, что не могу я теперь по - старому работать. Не могу. Тоска и стыд...

- Очень мы это хорошо понимаем, сынок! - сочувственно вздохнул дядя Прокоп. - Вот и ищем выхода. Идея у тебя богатая, а осуществить её невозможно.

- Нет, возможно! - вдруг тихо сказал Андрей.

Он сказал это ровным, обыкновенным голосом, сам не подозревая, какая взрывчатая сила была в этих простых словах, какое новое, великое дело они зачинали.

Потом, много лет спустя, когда этот вечер стал уж для них только историческим эпизодом, не больше, они не сумели даже вспомнить, как всё было. Кажется, удручённый Виктор просто не расслышал слов Андрея. Светличный удивлённо взглянул на него, но ничего не сказал, не спросил, а дядя Прокоп даже поморщился.

- Эх, Андрей! - с досадой сказал он. - Что говоришь! Ведь сам давеча...

- Нет, возможно! - упрямо повторил Андрей и покраснел. - Надо только вот что: надо труд разделить...

Его опять не поняли. Он, запинаясь, объяснил:

- Понимаешь, пусть забойщик только рубит уголь, а крепят за ним пускай крепильщики...

- Как?! - ахнул Светличный.

Это было так неожиданно и так просто, так замечательно просто, что именно поэтому никому из них до Андрея и не пришло я голову. Они и сейчас не сразу взяли в толк его идею, хоть и была она совсем проста. Но она одним взмахом сметала давно заведённый порядок вещей, а к этому вдруг не привыкнешь.

Спокон веков забойщик и рубил уголь и крепил за собою. Для шахтёра это было таким же естественным законопорядком, как для крестьянина то, что поле надо сперва вспахать, а потом уж засеять.

И вдруг является парень, Андрей, - не учёный, не инженер, шахтёр, - и одним словом обрушивает естественный порядок. Как тут не ахнуть!

Предложи Андрей нечто совсем фантастическое, несбыточное, и тогда это не так бы всех поразило. В фантастическое куда легче поверить, чем в непривычное; против совсем неизвестного куда легче в бой идти, чем против давно заведённого.

Даже самый пустой фантазёр может высидеть у себя в кабинете «новую» «философскую» систему или новую, ни для кого не обязательную религию: для этого смелости не надо! Но только подлинный революционер находит в себе мужество восстать против проклятого «так заведено», против самой страшной силы на земле - силы привычки. Эта сила привычки была так велика, что даже дядя Прокоп, смелый, мудрый горняк, не сразу взял в толк мысль Андрея, хоть и была она совсем проста.

- Нет, ты погоди, постой! - пробормотал он. - Как же так? А управление кровлей? А потом как же с заработком? Что же, поровну; делить, а? - Это были всё пустяковые возражения, и он сам тут же отшвыривал их. Но он искал их и цеплялся за них, чтоб хоть самому себе объяснить: отчего же раньше никто не додумался до таких простых мудрых вещей, до каких так легко дошёл этот мальчишка Андрюшка, его названный сын и выученик?

И вдруг неожиданно, перебив сам себя на полуслове, он закричал:

- А ведь верно, верно! Всё верно, паралич меня расшиби! - И он в полном восторге пошёл обнимать Андрея.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.