Переговоры по душам

— Так какой же ответ вы дали на вопрос о возможности двух партий в нашей стране?

— Полагаю, будет уместным здесь напомнить слова М. С. Горбачева. Он высказался в том смысле, что в наших условиях Коммунистическая партия в состоянии полностью осуществлять руководство страной в решении задач по перестройке, которую она начала. Я считаю, что наличие оппозиционных партий необязательно является признаком политического здоровья общества. Исходя из конкретного исторического опыта нашей страны, известной ограниченности нашей демократической культуры не исключено возникновение резко негативных явлений. Думаю, появление второй партии было бы во вред перестройке на нынешнем этапе.

— По отношению к вашей организации подчас можно услышать, что «кмошники» красиво живут: поездки за границу, приемы, обеды, переговоры — словом, работа непыльная...

— Сказывается поверхностное знание нашей работы. Поверьте, это достаточно тяжелый кусок хлеба. Несомненно, есть и привлекательные стороны, но они с лихвой сбалансированы сторонами тяжелыми. Конечно, когда в нашей организации появляются люди морально нечистоплотные, они и дают поводы для домыслов. Один такой человек может повредить всем. Скажу честно, мне тяжело сознавать, что еще бытует мнение, будто к нам приходят «по блату» или потому, что так на роду написано. Впрочем, всякое было в истории КМО. Отчасти, наверное, и сейчас есть. Но пока я здесь работаю, могу обещать: будет меньше. У меня с этим личные счеты, да и дело того требует.

— Что требуете лично вы от человека, который приходит к вам на работу?

— Радует, когда человек привносит что-то свое, оригинальное и не становится просто винтиком в большом механизме. Очень люблю творческих людей, инициативу мысли. Конечно, можно хорошо отработать с делегацией и проследить, чтобы все чемоданы были в сохранности, чтобы все вовремя прилетели и улетели обратно. Но вряд ли такую работу можно назвать творчески состоятельной. В нашей организации самые разные люди: международники по образованию, по призванию, просто потому, что так жизнь сложилась. Но я очень горжусь тем, что здесь есть несколько человек, на которых все и держится. Уйдут они, не знаю, что буду делать. Я как руководитель целиком от них завишу. Но это побуждает меня искать новые таланты.

— О чем сегодня больше всего болит голова у председателя КМО?

— О правильной расстановке приоритетов в нашей деятельности. Сейчас появилось столько идей, возможностей, предложений в области международной деятельности, и одновременно мы настолько ограничены в отношении финансов, наличия людских ресурсов, что без введения приоритетов попросту захлебнемся. Уже захлебываемся. Второе — хронический недостаток времени. Объем документов, бумаг, которые приходится ежедневно читать и писать, больше, чем когда-либо. Стараешься не потеряться в этом потоке информации, не пропустить самое ценное и важное. Хочется быть в курсе хотя бы элементарных событий и в творческом мире, и в международных сферах. Это трудно.

— Почему деятельность КМО не на «поверхности»? В нашей стране очень многие вообще ничего не знают об этой организации.

— Неудивительно. В течение многих лет КМО широко известен за пределами страны и слабо у нас, «дома». Попробую вкратце объяснить, чем мы занимаемся. Прежде всего датой рождения КМО СССР считается 1956 год. А точнее, в этом году было утверждено название и приняты основные документы. Созданный комитет унаследовал традиции и направленность Антифашистского Комитета Советской Молодежи, который существовал еще со времен второй мировой войны. Естественно, очень многое изменилось в деятельности КМО с момента его создания. И прежде всего условия, в которых мы работаем, обстановка внутри страны и в мире. Нынешний КМО — это «окно в мир», это представительский орган советской молодежи, осуществляющий контакты с молодежными организациями за рубежом. Подобные национальные объединения различных молодежных организаций есть и в других странах. Например, Федеральный клуб молодежи в ФРГ. Есть аналоги в Финляндии, во многих странах третьего мира. Вообще же у нас более двух тысяч постоянных партнеров в более чем ста пятидесяти странах мира. Мы обмениваемся с молодежными организациями информацией, делегациями, проводим совместные мероприятия, вместе принимаем участие в международных фестивалях, форумах. Для примера, только на мероприятия Всемирной Федерации Демократической Молодежи мы ежегодно отправляем больше десяти делегаций. А в ноябре этого года исполком ВФДМ пройдет в Киеве, и мы будем его политическими хозяевами. Словом, все, что представляет интерес для молодежи разных стран, представляет интерес и для КМО СССР. Важен обмен опытом. Я вообще считаю, что главная функция КМО — это своего рода «мостик», посредничество между советской молодежью и молодыми людьми, живущими за рубежом. Скажем, создается сейчас в нашей стране Ассоциация молодых управляющих — советских директоров. Думаю, когда она будет создана, мы примем ее в состав КМО. И тогда мы должны будем помочь Ассоциации по нашим каналам выйти на партнеров в социалистических и капиталистических странах для создания, например, совместных предприятий. Взгляните на несколько писем, которые мы получили только сегодня. Австралийский организационный комитет предлагает нам прислать делегацию советской молодежи для участия в региональном молодежном форуме «За мир и ядерное разоружение в Азии и южной части Тихого океана»... Телеграмма от совета юных астронавтов США. Предлагают принять участие в конференции юных астронавтов и космонавтов, которая будет проходить в Оклахоме... Дальше. Опять из США... Ассоциация молодых мужчин-христиан сообщает, что направляет к нам делегацию и просит организовать встречу с митрополитом Филаретом... К нам ежедневно поступают десятки предложений. Какими-то мы занимаемся сами, кое-что передаем в наши членские организации или же выходим с предложениями в государственные органы. КМО, как я уже говорил, изначально формировался как представительский орган советской молодежи для контактов с зарубежной молодежью. Но не думаю, что традиционная «незаметность» КМО в нашей стране должна оставаться вечной. Нынче много причин, чтобы поменять эту традицию. И главная — потребность развивать демократические начала в международной деятельности советских молодежных организаций. Нужно рассказывать, чем мы занимаемся, с кем и зачем встречаемся. Нужно активнее вовлекать новых людей в работу, выходить на действительно массовые формы обменов.

— Возможно, для этого стоит освободиться от опеки комсомола и получить полную самостоятельность?

— Нет. Зачем? В КМО представлено около 40 молодежных организаций и структур. Комсомол в силу своего влияния, авторитета в советском обществе располагает в КМО, если воспользоваться западным термином, контрольным пакетом акций в смысле политического контроля, подбора кадров, финансовой помощи и т. д. Мне кажется, в этом нет ничего предосудительного, нелогичного. Здесь просто отражается сила комсомола как организации общественно-политической.

— Говоря о политическом влиянии комсомола, вы не забываете, что в стране появилось множество самодеятельных объединений молодежи, которые возникли своеобразной альтернативой этому «политическому влиянию»?

— Я далек от мысли, что во всем нужно винить комсомол. Это один из стереотипов традиционного мышления: что бы ни произошло с молодежью — виноват комсомол. В условиях расширяющейся демократии вполне естественно возникновение молодежных организаций, групп, структур, развитие и видоизменение уже существовавших. Комсомол, повторяю, — политическая организация, объединение молодежи с ясно обозначенными политическими целями. Но есть целый ряд жизненных сфер, на которые влияние политических организаций имеет ограниченный характер. Я лично считаю, что неправильно полагать, будто комсомол способен в полной мере удовлетворить все многообразие интересов молодежи. На мой взгляд, самодеятельные объединения молодых возникают не потому, что комсомол недорабатывает, а потому, что у нормальных людей существует естественная потребность в общении по интересам, тяга к единомышленникам. И совсем необязательно, чтобы все это осуществлялось исключительно на политической платформе, а соответственно и при непосредственном участии комсомола...

— А Комитет Молодежных Организаций не мог бы собрать под свою крышу любительские объединения?

— Не исключаю. Хотя таких традиций у нас нет, но мысли на эту тему в последнее время появляются. Тут, правда, есть ряд сложностей. Во-первых, у КМО далеко не везде есть местные отделения. Что делать, например, в Новосибирской области, где никогда не было КМО? Затем наша организация всегда занималась международной деятельностью, а среди любительских объединений далеко не все даже частично ориентированы на международную деятельность. Если бы и пошла речь о нашем «зонтике», то вряд ли можно было собрать всех подряд, ведь нужно ориентироваться на определенную политическую платформу. Мы думаем об этом, хотя многих пугает появление молодежного парламента. А с другой стороны, сейчас начали более пристально изучать зарубежный опыт и даже спорить: нужно ли нам министерство по делам молодежи? В чем-то, возможно, и нужно. Я, например, вижу ряд проблем, которые с помощью такого министерства можно было бы успешно решить, но даже такой шаг вряд ли будет панацеей от всех молодежных бед.

— Что вы вкладываете в понятие «молодежная организация»? Существует ли какое-либо юридическое обоснование такой организации?

— Юридического определения нет. Но, думаю, в практических целях молодежной организацией можно считать «объединение молодых людей» на основе взаимных интересов. Ведь даже определение «молодой человек» интерпретируется по-разному. Скажем, ООН понимает под этим людей до 24 лет. У нас в стране, по-моему, до 30 лет. Дело даже не столько в возрастном лимите. По-моему, молодые люди — это те, кто еще только выходит на какие-то позиции в обществе, будь то управление, наука, творчество или работа в производительных сферах.

— Не кажется ли вам, что произошла излишняя консервация возраста в некоторых наших управленческих механизмах?

— Не буду напоминать, сколько лет Рейгану, но это к слову. Сейчас мы опередили многих в плане омоложения высших эшелонов власти. Я имею представление о том, как строится нынче кадровая политика на уровне горкомов, обкомов партии, соответствующих советских органов, и просто несправедливо говорить, что всюду зажимают молодых. Скорее есть другая проблема — с людьми среднего возраста, кому, скажем, за 40 лет. В аппаратах они сейчас себя чувствуют не всегда уютно. Другое дело — омоложение руководящих кадров на производстве. Молодых руководителей на производстве у нас гораздо меньше, чем надо. Например, ощутимо меньше, чем в промышленно развитых капиталистических странах. Самый активный возраст, самый производительный — от двадцати пяти до пятидесяти. Здесь бы надо «выжимать» из людей максимальную отдачу, создавать самые благоприятные условия для творческого труда. К сожалению, еще не все это понимают, и не уверен, что начнут понимать до конца. И на это есть свои объективные причины: национальные условия, исторический фон... Но именно здесь — мощнейший резерв идей, энергии.