Старик засуетился.

Сбросил с телеги хворост, постелил свой армяк.

- Ложись - ка!

Сверху завалил меня торой хвороста, и поехал, покрикивая на свою лошадь:

- Ну, ты, хвороба, шагай, но, но!... Подъехали всадники.

- Эй, ты, старый хрен, чего везешь?

- Да вот - дровишки набрал себе в лесу и везу в Ильинку. Ильинский я...

- Не видел тут человека, не пробегал? Большевик от нас утек.

- Нет, не видал. Никого не видал, окромя вас.

- Смотри, старый, не ври, а то выпорем.

- Да что мне врать - то? Не видал - значит не видал...

- А чего под хворостом у тебя?

- А чего под хворостом - да ничего нет, на, вот, смотри.

И старик начал сбрасывать сверху хворост.

- Да брось, Еремеев, едем, что тут время терять зря. Там он где - нибудь... Ну и конь у тебя, старик - хромой, да еще с бельмом.

- Верно это, лошадка - то у меня, одно слово - одра...

Всадники уехали.

Старик Иван Демьяныч Палюкин привез меня к себе в избу и сдал на попечение своей старухе, бабушке Акулина.

Меня поместили в бане. Бабушка Акулина занялась моим лечением. Она мазала меня самодельными мазями, прикладывала к ранам паутину, поила целебными травами и ворчала...

- И где это тебя так изнахратили? Вот тут возись теперича с тобой. Я лежал и вспоминал. Далеко, на другом конце земли, в Южной Америке, в Боливии, я так же лежал в хижине негра, рабочего на плантациях. За мной тогда ухаживала его жена, старая негритянка Сунна: она меня мазала, поила и ворчала. А еще раньше в Капштадте, в Южной Африке, за мной, больным лихорадкой, ходила жена голландца - рыбака и тоже поила травами и ворчала. Думал: вот они, рабочие женщины, в разных концах земли - они все сестры: и голландка из Капштадта, и негритянка из Боливии, и эта бабушка Акулина из Сибирской деревни. И я понял всю мудрость и глубокое значение великого лозунга: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.