Папа Римский, мой друг

- Никуда не едем. Приехали уже.

Машина скрипнула тормозами, меня качнуло вперед. Около машины по - прежнему была темнота. Только вместе с остановкой настала тишина.

Римский протянул руку, включил в машине свет. На его волосатом запястье тускло блеснул браслет - матовая витая цепочка с тонкой, тоже матовой пластинкой. На пластинке было что - то написано, но я не разобрал что.

Папа Римский зажмурился, потянулся, хрустнув суставами.

- Ты знаешь, за сколько мы доехали?

- Откуда же?

- За сорок минут. Ты знаешь кого - нибудь, кто сюда мог бы доехать за сорок минут? Такси сюда идет больше часа. И то если такси веду я. А это моя машина. Я на ней держу нормальную скорость.

Папа Римский перестал хрустеть костями и хлопнул меня по плечу.

- Ну пошли, шен генацвале?

- Лаби, - сказал я невпопад по - латышски, потому что перед этим два месяца работал около Риги.

- Лаби? Я не знаю лаби. Может быть, лобио ты имел в виду? - Папа Римский поскреб черную щетину подбородка. - Прямо не успеваешь бриться, мучение это. Говорят, у покойников тоже растет борода, ты не знаешь?

Я не знал.

- Ну, ладно, - вздохнул Папа Римский. - Мы пока живые. А живые вино пьют и бреются.

- Так что, мы в парикмахерскую приехали? - поинтересовался я.

- Зачем, слушай? Зачем в парикмахерскую? - изумился Папа Римский. - А, это ты шутишь, наверно! Вино пить будем. Пошли.

Он зашелестел кустами, я неуверенно тронулся за ним.

Шли мы недолго, вскоре я наткнулся на спину остановившегося Папы Римского.

- Теперь тихо надо, - прошептал он. - Спят все. Зачем будить? Мы и так через сад пришли, чтоб воротами не греметь. Тихо зайдем и тихо разговаривать будем. А утром можно будет громко говорить.

Я хотел спросить, кого не надо будить, но не успел.

- Входи, - сказал голос Папы Римского. Лязгнул замок, и заскрипела невидимая дверь.