Памятник

- В Сысоевку, - ответил Павел и нерешительно добавил: - К председателю вашему мне надо по делам.

- Так Петька враз доставит.

- Нет, нет, вы уж не беспокойтесь, пожалуйста, - заторопился Лыковский. - Я сам...

Довольно рассеянно выслушав подробнейшие объяснения деда Ничипора о том, как пройти к председателю колхоза, Павел распрощался со стариком и, пообещав обязательно зайти отведать блинов со шкварками, быстро зашагал вдоль улицы. Утихший было лай снова взметнулся над деревней.

Начала заниматься заря.

Дом председателя Павел миновал, только мельком взглянув на него, и вскоре вышел за деревню. Тут уж совсем близко. Вон и берёзка, - конечно же, та самая. Но как она выросла! Павел ускорил шаг.

У берёзы, охватывая её и вытягиваясь вдоль дороги правильным прямоугольником, стояла ограда. Уже можно было различить, что она окрашена в красный цвет. От дороги к ограде вела ровная, аккуратно расчищенная тропинка. И не далее как вчера тут ходили люди: на снегу виднелось множество следов.

Лыковский легко открыл калитку. Внутри ограды в центре возвышался могильный холм. Чьи-то руки любовно разровняли на нём снег, обложив его пышными еловыми ветками. Их зелёные, полные жизни иглы ярко горели на покрывале, которым зима заботливо укрыла сашину могилу.

На том месте, где Павел когда-то вкопал простую, неоструганную доску с короткой надписью на ней, сейчас стоял строгий каменный обелиск с пятиконечной звездой наверху. В середине обелиска в чёрной рамке под стеклом был портрет Саши. Снимок был превосходный. Саша улыбался, глядя на мир живыми, весёлыми глазами. Под портретом была укреплена бронзовая надпись: «Здесь погребён гвардии рядовой Александр Прокофьевич Посмитный, зверски замученный немецко-фашистскими оккупантами в селе Сысоевке 19 мая 1944 года». А чуть пониже сверкали сталинские слова: «Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины».

Павел снял шапку и несколько минут недвижно стоял у могилы.

Уже совсем рассвело. Из-за того самого бугорка, что и в сорок четвёртом, показалось солнце. У ограды, по обеим сторонам от могилы, стояли две скамьи. Лыковский опустился на одну из них и не заметил, как к нему, мягко ступая, подошёл дед Ничипор.

Старик сел рядом. Павел сразу понял, что дед Ничипор давно узнал его, и ему стало совестно, что он не заговорил со стариком ещё там, в вагоне.

- Проведать приехал?

- Да. Помолчали.

- Кто это так смотрит за могилой? - спросил Павел.

- Пионерия наша, - с гордостью ответил дед Ничипор. - Они сюда каждый день ходят. И Петька, внук мой, тоже. А ныне решили яблони тут посадить да вишни.

Потом старик спросил:

- А про мечту свою не забыл?

- Нет, дед Ничипор. За тем и приехал.

- Так... Это добре... - Помедлив немного, старик объявил: - А я тебя сразу признал в поезде-то. Вижу, и ты меня будто припомнил. Однако молчишь. Ладно, думаю, у него на то своё соображение. Ну, и я не объявляюсь.