Когда придет время очередной переписи населения и счетных дел мастер с пачкой бюллетеней доберется до Птичьего острова, записи его окажутся довольно однообразными. Три человека в графе «профессия» будут записаны метеорологами, один курибаном – он на своей лодке доставит счетчика с рейда на островной берег, как исправно перевозит и всех постоянных обитателей Птичьего, все остальные островитяне назовутся краболовами.

Редкостной этой профессии не встретить ни на одном из остальных дальневосточных островов. Командоры славятся морскими котиками и каланами, остров Врангеля гордится моржами и белыми медведями, у зеленых берегов Шикотана вспенивают океан косяки сайры. Еще десяток островков кичатся дымящимися вулканами да тем, что нанесли их на карту легендарные Крузенштерн, Головин, Лаперуз. А вот крабов, огромных вишневых красавцев, которым даже БСЭ посвятила отдельную статью, нигде, кроме как у скал Птичьего острова, в таком обилии не сыскать. Сверху, с самолета, остров походил на треугольный плавничок кита, а с кормовой площадки самоходной баржи напоминал перевернутую чашку. Словно одна-единственная гора строптиво оттолкнулась от Камчатки, да так и застыла в нескольких милях от берега.

Море сулило шторм. Ветер стриг гребешки волн, и на поручни, на нейлон курток, на губы оседала солено-горькая морская пыль. Прощально помаргивал маячок, и, наконец, прерывистый его свет стал почти неразличим.

Баржа запрыгала по бурунам, что горбятся в месте встречи морского наката и течения реки Хайрюзовой. На бурунах любой шкипер посматривает за борт: вдруг намыли течения новый бугор из донной гальки. Не успел я подумать об этом, баржа и впрямь с маху вылетела на мель. Произошло это потому, что вел ее капитан-практикант, который еще не наловчился без осечек водить баржу по капризным прибрежным водам.

Положение наше осложнялось еще и тем, что все пространство между бортами было заставлено накрытыми брезентом штабелями крабов, выловленных накануне парнями с Птичьего. Рыбокомбинат, расположенный в устье, обойтись без них не мог, ибо весь предыдущий улов был давно уже закатан в банки с яркими этикетками. А помощь с берега или полная вода подоспеют не скоро. Потому примолкший было двигатель баржи взревел, из-под винта взметнулся фонтан воды, смешанной с песком. Мы сдвинулись на несколько метров. Застыли. Баржа «по-собачьи» водила носом, искала проход. С пятой попытки убедились, что засели накрепко...

Камчатку давно затопила ночь. Я напряг зрение, пытаясь различить мотоботы на рейде. Очень уж романтично смотрелся вечером их клин. Будто стая огромных серых птиц приводнилась на ночлег.

Днем раньше, когда я впервые ступил на Птичий рейд пустовал. Мотоботы засветло уплыли в море, и, пользуясь свободными часами, я пошел в обход острова. Тропа петляла по склону. Зеленые перья трав, несмотря на календарный разгул лета, никак не могли перерасти высохшие прошлогодние стебли. И ни одной птицы вокруг. По ошибке, что ли, дали острову название? Я вышел к обрыву, и в то же мгновение с противоположного склона взметнулась куча черных топорков и с криками закружила в небе. Черные красноклювые птицы бесстрашно реяли над макушками каменных безмолвных глыб, и если кто и обратил на них внимание, то разве что одинокий сивучонок, разлегшийся на валуне вблизи от берега.

Рыжий зверь, ленясь, приподнял голову. Несколько секунд понадобилось ему для размышлений, стоит ли реагировать на пришельца и горластых птиц. Осторожность победила. Сивучонок звонко зашлепал ластами и классно, без брызг ушел в воду.

Часа через два я миновал последний скальный бастион и вернулся к причалу. На рейде появилась наливная баржа. Дело в том, что речная струя опресняет прибрежные воды, а технология консервного производства требует, чтобы перед закаткой в банки крабы были сварены в морской воде. Вот и приходится заполнять цистерны подальше от берега.

Перед тем как попасть на остров, я провел несколько дней на траулере «Нерка», одном из поисковиков, разведывающих крабовые поля для плавзаводов. С рыбой проще: косяк в толще воды сразу «проявится» на ленте эхолота. А краб не отрывается от дна. Поисковикам, гоняющим за сельдью или скумбрией, в общем-то и сети ни к чему, разве что для редких контрольных заметов. Охотникам за крабами доступен лишь метод проб и ошибок. Основная подсказка – донные течения. -Ставить снасти в их зонах бесполезно. Крабовая ловушка с виду похожа на антенну радиолокатора, внутри каркаса, обтянутого сетью, помещен пенал с приманкой – куском рыбы. Крабы в таинственных своих подводных странствиях – промысловики уверяют, что крабы выписывают по дну гигантские многомильные восьмерки, – натыкаются на снасть, почуяв запах приманки, забираются внутрь, а там уж только сноровистые руки матросов вытряхнут их на палубу. Течение может перевернуть ловушку, прижать ее отверстием ко дну, и превратится она из хитроумного приспособления в бесполезную конструкцию из стальных прутьев. Потому пока судовая лебедка не вытянет на палубу вязанку ловушек, нанизанных на ведущий трос, никто не сможет определить, удача ли ждет ловцов или обидный «пустырь».

Интересно следить за исчезающими в густой синеве воды «локаторами» ловушек. Вот, наконец, первые витки троса легли на барабан лебедки, повисла над палубой первая ловушка, и, не веря своим глазам, я увидел, что почти до половины ее заполнили вишневые панцири крабов. Парни работали споро, без перекуров. По правилам крабового промысла самочек и недорослей, которым рано еще в консервную банку, полагается отправлять за борт. И лишь потом, когда останутся на палубе полноценные аборигены глубин, можно говорить о размерах добычи.

– По одиннадцать в среднем! – крикнул боцман.

Капитан, стоявший на мостике, покачал головой. Плавзаводам, ожидающим рекомендации, нужны гарантии, а еще и трети ловушек не подняли. И не так уж это много – одиннадцать крабов на ловушку. Но квадрат попался уловистый. Сначала я пытался уследить за боцманскими подсчетами, но скоро сбился, увлекшись поисками интересного фоторакурса, пока кто-то из матросов не оттянул меня за рукав. Оказалось, чуть ли не метровый крабище собрался вцепиться в носок ботинка.

– Не шути, – уважительно сказал боцман. – С ними смотри в оба.

Он подобрал с палубы раковину и сунул в крабью клешню. На мокрые доски посыпался белый порошок.

С плавзавода «Сергей Лазо» то и дело выходили на связь с «Неркой». Капитан все отнекивался, хотя уже казалось, что в природе осталось два цвета – морская голубизна и густая краснота крабовых панцирей. Попадались, правда, и ловушки с одним-двумя крабами на дне, зато в других насчитывали и по Девятнадцать деликатесных обитателей дна. Наконец, с «Нерки» дали пеленг, и часа через три в нашем квадрате появился плавзавод «Сергей Лазо», обвешанный мотоботами, как елочными игрушками. По ночам мотоботы висят высоко над бортом, а днем снуют по рекомендованным поисковиками квадратам, ставят ловушки, а через сутки возвращаются за уловом.

«Нерка» снова ушла в поиск, плавзавод остался облавливать найденные ею крабовые поля, а я на попутном катере добрался до Птичьего острова.

...Парни отправились отдыхать, а молчаливый курибан завел лодочный мотор и повез меня на рейд к уходящей на рыбокомбинат барже. Потом долго дожидались прилива на обмелевшем фарватере. Только к утру море вновь подступило к берегам, баржа всплыла над мелью и продолжила свой путь. По тундре еще растекался туман, а воздух над рекой был прозрачен, и навстречу нам, торопясь на промысел, уже шли первые утренние сейнеры.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.