Ученика 10-го класса Петра Шушпанова исключили из Первой московской школы. Исключили на экстренном заседании педагогического совета. Петр стоял в коридоре, у доски приказов. Синеватые неяркие буквы прыгали у него перед глазами, они никак не хотели складываться в слова, и Петр, машинально приглаживая отклеившийся кусок бумаги, шептал бессвязно: «...3а моральное разложение, пьянство, преклонение перед иностранщиной... и воровство... исключить без права поступления в другую школу...»

Внизу бухнула входная дверь, в коридоре стало холодно и запахло сыростью. Шушпанов плотнее застегнул пальто и, забыв кепку в раздевалке, вышел на улицу. Осенний ветер гнал по мостовой обрывки бумаги и желтые листья. Моросил дождь. На душе было тоскливо. Петр сел на мокрую скамейку и, обхватив голову руками, старался припомнить, как все случилось. Ему казалось, что он глубже и глубже проваливается в омут тяжелого сна, но сейчас проснется - и опять все будет хорошо и спокойно... Петр поднял голову. Мысли стремительно сменяли одна другую. Конечно, во всем виновата эта проклятая оренбургская шаль. А может, нет? Пожалуй, началось еще раньше, когда он и его друг Валерка Князев познакомились с парнем по кличке «Дохлый»... Да, именно тогда...

Отец Шушпанова, Петр Иванович, выдающийся ученый-физик, и мать, Нина Николаевна, кандидат технических наук, были постоянно заняты и поэтому мало интересовались, где проводит вечера их сын. Отец Валерия Князева, преподаватель вуза, кандидат юридических наук, тоже частенько задерживался на работе. В обеих семьях искренне полагали: ребята должны успешно учиться - и это главное! К тому же они уже не маленькие и сами должны все понимать! Ну, и если говорить откровенно, дети не вправе обижаться: им щедро выдают деньги на карманные расходы. Чего ж еще?

- В ваши годы мы не имели таких условий! - назидательно говорили родители Валерке и Петьке.

Те с радостью соглашались. Их вполне устраивали «такие условия». Вечерами они бесцельно бродили по улицам или бежали в клуб на окраину города и несчетное число раз смотрели фильм «Судьба солдата в Америке». Им нравился герой фильма Эдди Бартлет, который мог одним ударом свалить с ног быка. После сеанса они медленно брели домой, насвистывая мелодию песенки «Грустный бэби».

- Между прочим, - вспоминал Петр, - завтра школа организует поход в антропологический музей. Пойдем?

- А что там смотреть? - равнодушно отзывался Валерка. - Обезьяньи черепки и когти? И врагу своему не пожелаю... - И тут же оживлялся: - А здорово Эдди апперкотом снизу уложил того высокого гангстера!

И они начинали спорить о преимуществах самбо перед джиу-джитсу...

Петр и Валерка встретили Дохлого у входа в Центральный телеграф. Он отыскал укромный уголок в большом зале и из-под полы показывал американские «комиксы», с упоением рассказывая, как можно повеселиться в ночном Нью-Йорке.

- А ты сам был в Нью-Йорке? - интересовались ребята.

- Это неважно, был или не был! - отрывисто говорил Дохлый. - Но знаю точно... Понял?

В Дохлом все казалось необыкновенным. Валерка и Петр с удивлением рассматривали его черный смокинг с невероятно коротким рукавом, прозрачную рубашку, из-под которой просвечивали хилые ребра Дохлого, остроносые туфли с уродливо высоким каблуком. Видя их недоуменные лица, Дохлый доверительно сообщил:

- В таких вещах весь Вашингтон ходит! Это точно...

Когда говорить стало не о чем, Дохлый предложил зайти в «Националь» и хорошенько «вспрыснуть» новое знакомство...

С того вечера ребята зачастили в рестораны. Расплачивался обычно Дохлый. Петр с удивлением спросил однажды:

- Откуда у тебя столько денег? Ты работаешь или учишься?

Дохлый замялся, но потом быстро ответил:

- Работаю и учусь! Понял, нет? Недавно заболел и теперь бюллетеню...

Как-то раз, распивая в ресторане вместе с Петром и Валеркой, Дохлый внезапно насторожился.

- Видите ту пару? - Голос его задрожал от волнения. - Это военный атташе из посольства и его жена.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.